адекват дьявола
ЗЕЛЁНЫЙ СИГНАЛ, 3/3.Утром двадцать шестого дня проклятия Фил была исключительно благодарна тому, чей стук в дверь её разбудил. Ей обычно довольно редко снились кошмарные сны — как правило, Коулсон слишком уставала, чтобы у мозга оставались силы на показ ночных сеансов. Но сегодняшний кошмар был безжалостен в своей красочности подробностей.
В её кошмаре был Ник Фьюри.
Коулсон и Фьюри служили вместе ещё в те старинные года, когда Фил носил «конский хвост», а Ник — кудри а-ля Анжела Дэвис. Тех времён, слава Богу, уже практически никто не помнил, а те, кто помнил — слишком хорошо знали обоих агентов, чтобы афишировать такие детали. Ник как-то сказал, что Коулсон ему нужен «для поддержания рассудка». Мало кто был в курсе, насколько далеко это было от шутки.
В кошмаре Ник Фьюри узнал, как можно было расколдовать Коулсон. То есть, действительно узнал — не из отчётов о том, что «способ ищут», или что «эффект со временем истощится», которыми его исправно потчевала Фил. На момент стука в дверь директор Фьюри как раз загонял агента в угол.
— Да ладно тебе, Коулсон! — сурово говорил директор, ненавязчиво помахивая ножкой от стола. — Психологической травмой больше, психологической травмой меньше…
Коулсон слишком хорошо знала начальство, чтобы питать надежды на спасение — или хотя бы на лёгкую смерть. Если директор вбивал себе что-то в голову, он очень редко отказывался от своих идей. Коулсон была готова скорее пасть в бою, чем позволить себя расколдовать таким способом…
Стук в дверь повторился. Фил медитативно выдохнула, села в кровати, нашарила тапочки, накинула халат и пошла открывать.
На пороге стояла отчего-то сразу показавшаяся знакомой невысокая зеленоглазая брюнетка. В руках у женщины была перевязанная легкомысленной ленточкой коробка шоколадных конфет.
— Локи, — полувопросительно протянула Коулсон.
— Решила проявить солидарность, — узнаваемо оскалилась брюнетка. — Хотя тело не моё, если уж на то пошло.
— Шоколадки отравлены? — предположила агент.
— Увы, нет.
— Тогда вынуждена напоить вас хотя бы чаем, — оценила ситуацию Фил.
Локи пожала плечами.
— Это лучше, чем сразу швыряться молниями, — примирительным тоном резюмировала она, проходя в квартиру и закрывая за собой дверь.
Коулсон некоторое время молча смотрела на гостью.
— Я даже не хочу знать, — наконец, заключила агент.
— Прячусь, — пожала плечами Локи. — Всеотец сейчас на меня… сердит. Искать приёмного сына-колдуна в виде смертной женщины он станет не сразу.
— Из-за меня? — вскинула брови Коулсон.
— Тор нажаловался, — скривилась Локи, следуя за агентом на кухню и усаживаясь за стол.
Коулсон, как раз ставившая чайник на огонь, некстати подумала, о каком вообще сохранении рассудка и родственных чувств могла идти речь в подобной семейке, но вслух сказала только:
— Пожалуй, тоже не хочу знать.
— Мудро, — оценила богиня.
— У вас не считается невежливым читать мысли?
— Я их не читаю, — пожала плечами Локи. — Я просто… примерно могу представить, чего вы не спросили.
Коулсон, пожав плечами в ответ, села на стул напротив небожительницы и рассеянно подёргала за ленточку на упаковке коробки конфет.
— Специально выбрали шоколад, чтобы лишний раз сделать намёк, — спокойно протянула Фил, — или просто вкус нравится?..
— Намёк? — с искренним непониманием во взгляде переспросила Локи.
— Шоколад, — пробарабанила пальцами по крышке коробки Фил. — Эндорфины, химические реакции человеческого организма… Большая порция шоколада вызывает состояние, близкое к влюблённости. Химия и физиология, никакой магии. Я сомневаюсь, что вы были не в курсе.
Локи медленно моргнула.
— Думаете, что я дразню вас напоминанием о том, что вы так и не нашли носителя нужного чувства, способного вас расколдовать? — тихо спросила она.
Коулсон поморщилась и мрачно признала:
— Согласитесь, это в вашем стиле.
— Знаете, а ведь самая большая человеческая проблема в том, что вы успели забыть, что такое любовь, — непривычно серьёзно сказала Локи. — Вы помните только химию и физиологию.
Фраза «кто бы говорил» вертелась у Фил на языке, но женщина не в первый раз за утро благоразумно промолчала.
— Вы отлично разбираетесь в той части любви, которая подразумевает и духовную, и телесную близость, — говорила Локи, рассеянно глядя куда-то в стол. — Все эти ваши свадьбы, все эти семейные радости, тот же ни к чему не обязывающий секс, хотя бы… Вы забываете о том, что любовь может не подразумевать всего этого. Любовь может быть совершенно автономным, сильным, бескорыстным чувством. Вы чаще всего называете это «дружбой», но почему-то цените совершенно на другом уровне, хотя именно такая любовь может быть сильнее любой другой, даже не развиваясь… в телесном смысле. Вы же можете просто любить другое существо за одно только то, что оно существует, правда? Ничего не прося взамен? Без всякой вашей… физиологии?
— Можем, — глухо сказала Коулсон, запоздало начиная ощущать волны пронизывающего холода, исходившие от богини.
— Вот, — протянула Локи. И внезапно криво оскалилась, поднимая взгляд на агента. — У вас поэтому и не срабатывает со всеми, Фил. Роджерс, скорее всего, поймёт концепт, но не будет способен его в полной мере осуществить. Старк вас действительно ценит, но чересчур поглощён собственным паясничанием, чтобы это скрыть, и боится показать привязанность… да, не смейтесь, даже я оценила. Мой брат… ну, тут всё просто: мой брат — самоуверенный дебил, это уже никак не изменить. Бэннер вас очень уважает, но он слишком занят личным самоконтролем, чтобы позволить себе сильные эмоции. Ваш лучник слишком захвачен идеей с вашей сменой… ипостаси, и его это оч-чень отвлекает от сути вопроса. Вам нужен кто-то, достаточно спокойный, чтобы не фиксироваться на мелочах, и достаточно преданный, чтобы просто ценить ваше существование, как факт.
— Зачем вы это мне рассказываете? — приподняла брови Фил.
— Потому что время на исходе, — мягко улыбнулась Локи. Почему-то это у неё вышло страшнее любой вербальной угрозы и, если бы её глаза не были такими грустными, это могло бы действительно напугать. — Вы останетесь такой навсегда, если никто не расколдует вас до голубой луны.
— Хотите облегчить мне поиск? — Фил мрачно усмехнулась и, подавшись вперёд, холодно сказала: — Вы же с самого начала знали, что у меня практически нет шансов. Я не хочу никого ни о чём просить, и уж тем более не собираюсь никого заставлять что-то чувствовать. Если вы думали, что это как-то повредит мою личность и подорвёт работу в подразделении, вы ошиблись в расчётах.
— Навсегда, — негромко повторила Локи, с каким-то странным изумлением глядя на агента.
Фил села ровно, глубоко вздохнула и вежливо улыбнулась.
— Чаю или кофе? — спросила она.
— Если никто не сможет снять заклятие до полнолуния, позовите меня, — помолчав, тихо сказала Локи.
— Так понравились местные пончики? Я вас понимаю.
Локи слабо улыбнулась.
— Позовите, — повторила она, поднимаясь со своего стула. Фил не успела отдёрнуть руки: Локи взяла её ладонь своими тонкими пальцами, аккуратно, будто боясь сломать. И, исподлобья глядя на Коулсон, проговорила: — Боюсь, что я всё-таки могу вас расколдовать.
Она растаяла в воздухе, так и не поднеся руки агента к губам. Просто исчезла за секунду до касания. Коулсон сняла чайник с огня, заварила себе чаю с бергамотом и с запоздалым холодком подумала о том, что это было самое странное, страшное и действительно неожиданное признание в любви за всю её жизнь.
В двадцать восьмой день лунного цикла малодушно питавшаяся в последнее время шоколадом и антидепрессантами Коулсон неожиданно для себя проснулась в чрезвычайно приподнятом настроении. Да, изученная ей за прошедший месяц литература пророчила ей со дня на день неизбежные последствия пребывания в теле женщины почти месяц. Да, на небо собиралась восходить голубая луна. Да, у неё в запасе было только предложение Локи, которым она не особенно хотела пользоваться.
Но со всем этим можно было жить.
Больше того: со всем этим можно было продолжать получать от жизни удовольствие.
Её расположение духа слегка поколебалось, когда у дверей штаба она буквально столкнулась с агентами Хилл и Романовой. Мария с плавно раскрывавшимися всё шире и шире глазами явно слушала какую-то сводку по рации. Наталья выглядела так, словно лишь усилием воли сдерживалась, чтобы не откусить голову первому встречному.
— Коулсон, ты не поверишь, — криво улыбнулась агент Хилл. — У нас «зелёный сигнал». Причём угадай, где, и угадай, кто засёк!
— Удиви, — моргнула Фил.
— Водохранилище Кэннонсвилль, — подвигав бровями, конспиративным тоном сообщила Хилл. — Докладывают твои любимые мальчики, Ситвелл и Блейк.
— Что они там забыли? — изумилась Коулсон.
Романова на заднем плане закатила глаза и пробубнила что-то на родном, про двух придурков и традицию стреляться на Чёрной речке. Коулсон это не понравилось даже в отрыве от контекста.
— Не признаются, — отмахнулась Хилл. — Но божатся, что там что-то покруче летающих акул, и запрашивают подкрепление. Поедешь?
— А смысл?
— Разумный вопрос, — признала Мария. — Но, если передумаешь — Бартон, Старк и Роджерс уже ломятся на взлётную площадку…
Коулсон недоверчиво воззрилась на собеседницу.
— Что конкретно докладывали агенты? — осторожно спросила она.
— Да так, по мелочи, — фыркнула Мария. — Огромный водоворот, здоровенный дракон, некая вопящая дева…
— Ч… что?!! — отвисла челюсть у Коулсон.
По описанию, ситуация была нестандартной даже по меркам выходок Локи.
— Ещё успеешь на вертолёт, — ободряюще подмигнула коллеге Мария. — Наташа, ты же закинула на борт её боекомплект?
Русская выглядела оскорблённой в лучших чувствах. Коулсон перевела взгляд с сохранявшего нейтральное выражение лица Наташи на улыбавшуюся физиономию Марии. Кратко, но цветисто выругалась. И быстрым шагом направилась в сторону выхода на взлётную площадку.
— Не благодари! — крикнула ей вслед Хилл.
Не буду, думала Коулсон двадцатью минутами позже. И не подумаю. Никогда. Не дождётся агент Мария Хилл благодарности за такую подлость. А если в этом участвовал ещё и Бартон, то оба огребут дисциплинарного взыскания такого масштаба, что запомнят на всю жизнь…
Все эти мысли роились в голове Коулсон в момент, когда она со скоростью хорошего мотоцикла приближалась к отливавшему зеленью штормовому вихрю над водохранилищем. Подойти ближе на вертолёте было невозможно, как и в прошлый раз. Старк предлагал «подбросить», но у Коулсон ещё не совсем отказал инстинкт самосохранения.
Какой инстинкт отказал у неё в секунду, когда она согласилась на предложение Бартона взять таинственным образом оказавшийся на борту машины мотоцикл, Фил не представляла. Возразить против резонного предложения «сэкономить время» она не смогла. Она вообще с трудом могла связно изъясняться, когда до неё дошло, что мотоцикл поведёт не она, а Роджерс.
Так что она совершенно не собиралась благодарить кого бы то ни было за то, что в данную секунду сидела позади Капитана Америки, вцепившись тому в талию. Роджерс, благослови Бог его спокойную наивность, судя по всему, не видел в ситуации ничего предосудительного…
— О, чёрт, — прервал Капитан все её попытки проанализировать положение вещей.
Коулсон попыталась высунуться из-за его широкого плеча, чтобы разглядеть происходящее, и была вынуждена согласиться.
Там, где, как она помнила, раньше была кромка берега, сейчас стеной стояла вода, клубясь, образуя противные любым принципам гравитации завихрения. Чёрный провал водоворота грохотал в считанных метрах от суши. За чахлыми останками стен разрушенного Локи лодочного сарая, пригнувшись, сохраняли разумную для наблюдения за аномалией дистанцию агенты Блейк и Ситвелл. Этого уже было, в принципе, вполне достаточно для: «О, чёрт» из уст Капитана Америки.
Огромный, раздражённо расплёскивавший хвостом тёмную воду дракон уже был лишним. Запыхавшаяся, отнюдь не выглядевшая контролировавшей ситуацию брюнетка, в которой Коулсон узнала Локи, и подавно была перебором.
Самым мерзким во всей ситуации было то, что и дракон, и Локи заметили новых действующих лиц одновременно.
Коулсон имела опыт падения с самых разнообразных средств передвижения, начиная с самоката и заканчивая реактивной установкой для полётов на короткие расстояния, о которой мечтала половина внештатного состава «Щита», начиная с Питера Паркера. Мотоцикл в этом плане для неё был не в новинку. Им очень повезло, что Роджерс сбавил скорость, когда дракон резко развернулся в их сторону, сердито плеснув хвостом. Коулсон, во всяком случае, не волновалась насчёт сохранности костей суперсолдата, раз её собственные остались целы. Фил перекатилась, и скорее по наитию, чем ориентируясь на что-то, увернулась от свистнувшего над головой увенчанного тяжёлой пластиной хвоста. Мотоциклу повезло меньше: дракон не задел Роджерса, но смёл машину в воду, промахнувшись мимо человека буквально на пару дюймов.
Фил уже хотела укрыться там же, где были другие агенты, и запросить краткую сводку по поводу того, что же, чёрт возьми, происходило, когда на неё вдруг накатило странное головокружение.
Я не читаю мысли.
— Что за… — хрипло начала агент, пытаясь проморгаться.
Но я их сносно транслирую.
— Локи, — выдохнула Коулсон, стаскивая с головы мотоциклетный шлем и хватаясь за виски.
Судя по рваному, лаконичному стилю, которым богиня излагала мысли, дальше можно было ожидать чего-нибудь вроде: «Нет времени объяснять, хватай горящий кактус!» Фил, к сожалению, в своё время уже наслушалась такого от Ника Фьюри…
Нет времени объяснять, отвлеки дракона!
— Вас надо знакомить с директором в неформальной обстановке, — простонала Коулсон, отшвыривая пиджак и выхватывая из кобуры пистолет.
Кажется, Роджерс пытался ей что-то кричать, когда дракон наконец развернулся в её сторону.
Одним из самых популярных пистолетов на вооружении агентов «Щита» был «глок». Фил предпочитала «глок-33». Он легко приводился в боеготовность, сравнительно мало весил, был приспособлен для стрельбы под водой и, при желании, к нему можно было присобачить тактический фонарь и лазерный прицел. Только вот что-то подсказывало Коулсон, что никто не учитывал при конструировании этой модификации, что магазина на девять патронов хватало исключительно на то, чтобы только сильнее разозлить и без того не слишком довольного дракона…
Отлично, теперь загони его к водовороту!
— Легко сказать, — пробормотала Коулсон.
Патроны в магазине закончились в считанные секунды. Где-то на периферии восприятия не по-джентльменски орал что-то по рации капитан Роджерс. Приученные поддерживать инициативу старшего по званию Ситвелл и Блейк вели прицельный огонь по раздраженно рявкающей твари…
По одной из служебных инструкций «Щита», агентам позволялось кроме «дежурного» табельного пистолета носить при себе и запасной ствол, на всякий случай. Насколько Фил знала, у большинства агентов вторая кобура обычно была на бедре. Вынужденные ходить в штатском агенты вроде самой Коулсон не гнушались совершенствовать конструкцию основной кобуры. Некоторые, тем самым нарушая одно из правил в многотомной инструкции по безопасности проведения боевых операций, просто засовывали второй, более лёгкий пистолет за ремень брюк, сзади. Коулсон не раз и не два лично выговаривал Ситвеллу за такие фокусы. Да, это было в целом удобно; да, было легко достать оружие; но добрая половина грешивших таким поведением агентов ещё и не ставили пистолет на предохранитель. Директор Фьюри как-то раз прочитал целую лекцию про отстреленные задницы. Кто-то даже внял такому гласу рассудка: директор умел быть убедителен.
Коулсон не внял. Коулсон был в курсе, что директор тоже в экстренных ситуациях периодически засовывает свой «дезерт игл» за пояс — благо, размеры пояса позволяли. Так что в тот момент Фил двигала надежда на то, что на этот конкретный подпункт инструкции плевало больше людей, чем она раньше рассчитывала.
Наверное, думала она, начиная разбег в направлении не смотревших в её сторону агентов, будь она мужчиной, пара точных ударов в челюсть за самодеятельность ей были бы обеспечены в самом ближайшем будущем. Но женщинам, как она успела уяснить, очень многое прощали. И, откровенно говоря, она бы многое отдала за то, чтобы посмотреть на выражения лиц агента Ситвелла и агента Блейка в ту растянувшуюся в один длинный алгоритм действий секунду. Восприятие времени действительно менялось в такие моменты пугающей чёткости ощущений.
Доля секунды — Коулсон почти равняется с агентами. Ещё одна сотая часть мгновения — Фил, не особенно раздумывая, на полном автоматизме разводит руки в стороны. Миг скольжения ладоней по ткани. Ещё один — чтобы обе руки в зеркальной синхронности движений сомкнулись на рукоятках двух пистолетов. Параллельная вспышка неуместного веселья по поводу того, что Блейк всё-таки соблюдал не все правила. Всё это — не сбавляя скорости, не сбиваясь с шага. Разворот корпуса. Новая вспышка схожего с истерикой восторга от того, что оба пистолета не стоят на предохранителях. Зрительный контакт с целью. Выстрел.
Локи вскинула руки, выпевая слова заклинания. Водоворот пошёл рябью, всколыхнувшись в воздухе сложным узором чьей-то чужой магии. Коулсон поморщилась, принимая новую мысленную команду от богини, заткнула один пистолет за пояс поперёк всем инструкциям, второй — в кобуру, и…
— Охренеть, — потерянно сказал агент Блейк, глядя вслед скрывшейся в водовороте вслед за разозлённым выстрелами драконом Коулсон.
— Полностью поддерживаю, сэр, — медленно сказал агент Ситвелл, механически протирая мокрые очки мокрым галстуком.
— Твою мать, — запоздало подытожил происходящее никогда ранее не уличённый в ругани Капитан Америка прямо в рацию на общей частоте.
Можно было считать, что они выразили общее отношение к ситуации.
Коулсон уже имела сомнительную радость находиться в условиях, которые было сложно как-то внятно словесно охарактеризовать. Она видела отсветы изнанки доспехов несущего пламень Разрушителя, небо над Асгардом, чертоги Валгаллы… И, в целом, она вполне здраво оценивала подобные пейзажи.
Она парила в вихрях чёрных ветров и водных течений. Где-то под ней можно было различить замусоренное, затянутое илом дно водохранилища и огрызавшегося оттуда дракона с поцарапанной пулями шкурой. Где-то над ней в мутных осколках отражений чужого неба вспыхивали незнакомые звёзды.
Опыт подсказывал Коулсон, что она была безнадёжно и однозначно мертва.
— Вам не приходило в голову, что вы просто можете быть под заклятием? — раздражённо сказал чей-то голос над её ухом.
— Тоже вариант, — меланхолично оценила вероятность Коулсон, давая потокам колдовских ветров развернуть себя лицом к говорившему.
Она уже забыла, когда в последний раз видела Локи таким — в сияющих магией доспехах, в шлеме, сверкающем руническим рисунком, во всём гнетущем величии его истинного облика. Где бы они ни были, трикстеру уже не надо было ни от кого скрываться. Пожалуй, в иных обстоятельствах Коулсон бы инстинктивно отшатнулась от такого поистине божественного великолепия; но, по искреннему убеждению агента, ей, как мертвецу со стажем, было решительно некого и нечего бояться.
— Я не думал, что вас тоже затянет в это дело, — помолчав, признал колдун. — Всеотец призвал дракона, чтобы усмирить меня. В его планы не входило… травмировать гражданских.
Где-то над их головами ухнуло и полыхнуло синим.
— Старк, — оценила оттенок зарева Коулсон.
— Он сюда не пробьется, — поморщился Локи. — Эта ловушка стара, как мир, и действует по одной и той же схеме…
— Дракон, рыцарь, дама, — медленно проговорила Фил, спокойно глядя в зелёные глаза божества. — Как в сказках.
Локи кивнул, начиная улыбаться.
— Все трое в наличии, — пожал плечами он. — Ловушка захлопнулась. Рыцарь бьёт дракона и спасает даму — и только тогда заклятие падёт. Не я придумывал эту закономерность.
Фил покосилась на дракона внизу. Тварь выглядела раздражённой… и, кажется, усталой.
— Кто из нас рыцарь? — ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотала Коулсон.
— Чт… — Локи осёкся на середине слова, заметив, что золотой блеск рун на его доспехах начал тускнеть под равнодушным взглядом женщины.
— Кто из нас рыцарь? — раздельно, медленно и очень спокойно повторила агент, поднимая глаза на трикстера. — И кто из нас дракон?
Локи попятился. Защитные узоры его магии таяли, словно расплетаясь, ниточка за ниточкой. Коулсон с запозданием почувствовала холод толщи воды, услышала гул в ушах… Их хрупкое равновесие держалось только на волшебстве рассчитанной на Локи ловушки. Осознание этого заставило её почувствовать себя болезненно, ошеломляюще живой.
Коулсон видела такое колдовство раньше — давно, в промежутке между прошлой жизнью и нынешней, когда в первый раз увидела карту ветвей Иггдрасиля. Что-то слишком простое, лаконичное в своей завершённости и, разумеется, куда более старое, чем любое проклятие Локи. Доведённый до совершенства в своей элементарности алгоритм ловушки.
Локи потянулся к ней, словно хотел обнять, удержать, защитить…
И тогда агент внезапно словно увидела картину целиком.
Ловушка не была смертельной. Эта была колдовская клетка, которую охраняла по умолчанию бессмертная тварь. Дракон, рыцарь, дама. Рыцарь бьёт дракона. Дама обманывает рыцаря. Дракон пленяет даму. Замкнутый круг из слишком старой сказки.
Сейчас Локи был рыцарем — классическим, в сияющих доспехах, так честно пытавшимся укрыть даму в своих объятьях… Но Коулсон была бы совсем безнадёжно наивна, если бы полагала, что у трикстера не было своих целей.
Локи сам пару дней назад сказал, — сказала, смена ипостаси не была для бога проблемой, — что может расколдовать Коулсон. Локи действительно ценил агента… на свой лад, разумеется. Но, тем не менее, этого странного, запутанного, не вполне похожего на любовь чувства могло хватить на то, чтобы разрушить самое сложное проклятие. И вот тогда картина бы полностью изменилась.
Одного поцелуя Локи было достаточно для того, чтобы роли изменились. Коулсон был бы рыцарем, обречённым биться с драконом ради того, чтобы дама вышла на свободу. Фил не могла не ощутить своего рода восхищение тем, насколько на самом деле прост и логичен был расчёт.
Она успела увернуться от прикосновения, нарушая равновесие, проваливаясь в глубину водоворота. Она успела в полёте извернуться и достать оружие. Она даже сделала несколько выстрелов, отрикошетивших от доспехов камнем падавшего следом Локи. Коулсон не сразу поняла, что внезапно накрывшая её тьма была не мраком смерти и не слепотой. Просто Фил упала на самое дно — ниже вихрей шторма, ниже рисунка ветров.
Туда, где её на чистом, животном рефлексе прикрыл чёрным крылом сбитый с толку, растерянный дракон.
Пули оставили на его шкуре едва заметные царапины, явно причинявшие ему дискомфорт. Коулсон видела старые, слишком старые зарубки на чешуе и трещины на изгибе крыла безымянного стража ловушки. Она приняла решение в ту секунду, когда дракон развернул к ней острую, колючую морду и уставился на неё огненными глазами, в которых не было ничего, кроме белого пламени и…
…непонимания.
Дракон, рыцарь, дама.
Дракон пленяет даму. Дама обманывает рыцаря. Рыцарь бьёт дракона.
Один персонаж выходит из ловушки, остальные остаются, сражаться.
Снова, снова и снова, по одной и той же схеме…
Коулсон отшвырнула пистолеты, устало откидываясь на мокрый, осклизлый ил дна водохранилища в тени драконьего крыла.
— Ну что, — насмешливо сказала она, глядя в глаза смертельной твари, — рыцарь, спасай свою даму.
Она всё никак не могла перестать смеяться, пока её крылатый рыцарь набирал высоту, пока её колдовской дракон пытался понять, где допустил просчёт, пока вокруг неё вставал на дыбы водоворот магии — слишком старой, чтобы пытаться с ней спорить. Что-то подсказывало Коулсон, что ей ещё вряд ли доведётся так от души хохотать в этой жизни.
Она выбралась на берег, вопреки собственным ожиданиям. Шторм к тому моменту уже миновал, и о нём напоминал только распластанный по береговой полосе огромный оплавленный след какой-то рунической вязи. Коулсон была уверена, что отпечаток границы колдовской ловушки было видно с самолёта: лично она с трудом могла оценить масштаб.
Её никто не заметил на фоне общего хаоса — ничтожная человеческая фигурка за границей полицейского оцепления не привлекала внимания. Фил рухнула на скудную траву на берегу и некоторое время лежала без движения. Ей было слышно, как в паре сотен метров от неё гудели человеческие голоса — судя по звукам, Старк пытался ругаться с агентами… Если так, то последним, чего бы хотелось женщине, было бы приближение к источнику этих звуков.
Она, чёрт возьми, только что осталась жива. Это было то ощущение, которое требовало, чтобы его по крайней мере несколько минут смаковали наедине с текущей реальностью, без всяких лишних контактов.
Фил тяжело перевернулась на спину, брезгливо выплёвывая грязь, и с минуту просто лежала, невидящим взглядом уставившись в небо, на котором таяли обрывки грозовых туч. Потом она нащупала вшитую в подкладку опустевшей кобуры водонепроницаемую капсулу и, орудуя негнущимися от усталости пальцами, выудила на свет Божий наушник портативной рации.
— Приём, — хрипло и неуверенно позвала она. — Говорит агент Коулсон…
— Фил! — практически без запинки отозвался наушник голосом Бартона. — Мы весь берег прочесали, где ты?
— Попрошу обращаться по форме, агент Бартон, приём, — насмешливо отозвалась Коулсон, пользуясь возможностью хоть немного перевести дух.
— Значит, не видать мне конкурса мокрых маек в твоём исполнении, — вздохнула рация.
Фил невольно хмыкнула. На самом деле, ей не очень хотелось показываться сослуживцам в насквозь вымокшем костюме. В нём, как минимум, было неудобно передвигаться; к тому же, туфли канули на дно водохранилища, и это не способствовало официальности образа…
— Агент Коулсон!
— Чёрт, — пробормотала Фил, выдёргивая наушник из уха и поднимаясь на ноги.
Она чётко понимала, как нелепо выглядела — мокрая, босая, в грязном, заляпанном илом и водорослями брючном костюме, с которого капала какая-то гадость. Её ощутимо шатало после пережитого. Опыт прошедших недель подсказывал, что по лицу в данный момент красочно растекалась тушь для ресниц. Пеппер Поттс с идеальной причёской, абсолютным отсутствием изъянов в одежде и в туфельках на тонкой шпильке, была её полной противоположностью.
Правда, тушь у неё тоже потекла, автоматически отметила Коулсон.
— Агент Коулсон, — выдохнула Поттс, сверху вниз глядя на шатенку.
Фил отстранённо отметила, что её немного веселил тот факт, что Пеппер была выше любой его ипостаси. И всегда так мило закусывала нижнюю губу, когда волновалась.
— Да, мисс Поттс, — сипло отозвалась агент.
— Вы… — Сейчас снова заплачет, подумала Коулсон. — Вы… Вы чем вообще думали, когда сюда совались.
Агент на секунду задумалась, оценивая происходящее. То, что мисс Поттс вообще здесь присутствовала, не было удивительным; в конце концов, на задании присутствовал мистер Старк, который был её личной писаной торбой, с которой приходилось носиться независимо от ситуации. То, что мисс Поттс, наплевав на оцепление, на своих шпильках слонялась по берегу — причём, судя по всему, в надежде обнаружить некоего агента, — было уже интереснее…
— Скажите «спасибо», будет достаточно, — флегматично предложила Коулсон, решив, что будет анализировать ситуацию позже.
— Фил. — Пеппер умудрялась одновременно улыбаться и смаргивать слёзы. — Вы заслуживаете большего, чем просто «спасибо».
Мягко говоря, Коулсон не была готова к тому, что мисс Поттс в следующую секунду порывисто схватит её за плечи. И поцелует. В губы. С таким сочным и звонким чмоканьем, что его явно было слышно даже по рации.
— Вы чудо, — с чувством выполненного долга высказалась Пеппер. — Так и знайте.
— С… пасибо, — оторопело отозвалась Коулсон, машинально слизывая с губ помаду рыжей бизнес-леди.
До неё не сразу дошло, что треск, который она услышала долей секунды позже, издавала её рубашка. Женские плечи были намного уже мужских при аналогичном росте. Ткань не выдерживала напора, расползаясь, лопались нитки в швах…
У меня сейчас полные карманы воды, думал Коулсон. И потёки туши для ресниц на физиономии. И сильно жмут брюки. И я сейчас заплачу от счастья. Суровыми мужскими слезами.
— Бартон, приём, — негромко позвал он, вставив наушник обратно в ухо и всё ещё не вполне веря в то, что узнаёт звук собственного голоса. — Мне нужна твоя одежда.
— И мотоцикл? — оторопело спросила рация.
— Мотоцикл будешь вылавливать сам, — ласково отозвался Коулсон. — Конец связи.
ЭПИЛОГ.
— Добрый вечер, мисс Поттс.
— Добрый вечер, агент Коулсон. Знаете, я… я тогда не…
— Не думали, что сработает?
— …да.
— Мисс Поттс, мне одна… интересная дама несколько дней назад сказала, что люди забыли, что любить можно без лишнего балласта. Просто ценить человека за факт существования, как хорошего друга.
— Эта… интересная дама очень правильно сказала.
— Взаимно, Пеппер.
— Господи, как хорошо, что ты понимаешь!
— Мы пили водку с клубникой «за нас, красивых тёлок». Я теперь могу понять, что угодно. И, Пеппер…
— Да?
— …у нас же вроде с тобой один размер туфель был? Ну так вот, у меня тут парочка… ни разу не ношенных…
Где-то в гараже башни Старка ругался на весь белый свет Клинт Бартон, отскребая от своего мотоцикла засохшие водоросли. Впрочем, ругался он вполсилы, потому что в памяти всё ещё был жив образ Коулсона, с лицом заправского убийцы вынимавшего из-за шиворота мокрой рубашки кружевной лифчик. Означенная деталь гардероба прилетела Клинту в лоб после первой же попытки комментировать происходящее. Лифчик в данный момент находился у Бартона в отсеке, и Клинт всерьёз подумывал использовать его, как страшное психологическое оружие против, допустим, Тони Старка. Его останавливало только то, что Женевская конвенция бы не одобрила его методов…
Где-то в небе, на летающей базе «Щита», агент Блейк обнаружил у себя в кабинете свёрток с аккуратно сложенным пиджаком. К свёртку была приложена бутылка кофейного ликёра, и, когда Блейк развернул пиджак, на пол выпала записка. «Я вам должен две сигареты, один кофе и одного Тони Старка в двухдневном карантине», — прочитал агент, подняв бумажку. — «И не рассчитывайте, что я так просто забуду розу». Блейк фыркнул, переворачивая записку. И неконтролируемо и непрофессионально улыбнулся, узнав визитку кафе. Объективно, их с Коулсоном сеансы взаимной пикировки гораздо лучше шли под карамельный латте; оставалось только проверить, так уж ли это зависело от ипостаси…
А где-то в соседних слоях пространства Локи в уюте собственной колдовской тюрьмы с удовольствием слушал чужие разговоры, уплетая оказывавшие на него исключительный седативный эффект пончики с шоколадом.
И всерьёз обдумывал попросить у Коулсона рецепт.
Так, на случай нового «зелёного сигнала».
[FIN]
<< предыдущая часть | master post.
В её кошмаре был Ник Фьюри.
Коулсон и Фьюри служили вместе ещё в те старинные года, когда Фил носил «конский хвост», а Ник — кудри а-ля Анжела Дэвис. Тех времён, слава Богу, уже практически никто не помнил, а те, кто помнил — слишком хорошо знали обоих агентов, чтобы афишировать такие детали. Ник как-то сказал, что Коулсон ему нужен «для поддержания рассудка». Мало кто был в курсе, насколько далеко это было от шутки.
В кошмаре Ник Фьюри узнал, как можно было расколдовать Коулсон. То есть, действительно узнал — не из отчётов о том, что «способ ищут», или что «эффект со временем истощится», которыми его исправно потчевала Фил. На момент стука в дверь директор Фьюри как раз загонял агента в угол.
— Да ладно тебе, Коулсон! — сурово говорил директор, ненавязчиво помахивая ножкой от стола. — Психологической травмой больше, психологической травмой меньше…
Коулсон слишком хорошо знала начальство, чтобы питать надежды на спасение — или хотя бы на лёгкую смерть. Если директор вбивал себе что-то в голову, он очень редко отказывался от своих идей. Коулсон была готова скорее пасть в бою, чем позволить себя расколдовать таким способом…
Стук в дверь повторился. Фил медитативно выдохнула, села в кровати, нашарила тапочки, накинула халат и пошла открывать.
На пороге стояла отчего-то сразу показавшаяся знакомой невысокая зеленоглазая брюнетка. В руках у женщины была перевязанная легкомысленной ленточкой коробка шоколадных конфет.
— Локи, — полувопросительно протянула Коулсон.
— Решила проявить солидарность, — узнаваемо оскалилась брюнетка. — Хотя тело не моё, если уж на то пошло.
— Шоколадки отравлены? — предположила агент.
— Увы, нет.
— Тогда вынуждена напоить вас хотя бы чаем, — оценила ситуацию Фил.
Локи пожала плечами.
— Это лучше, чем сразу швыряться молниями, — примирительным тоном резюмировала она, проходя в квартиру и закрывая за собой дверь.
Коулсон некоторое время молча смотрела на гостью.
— Я даже не хочу знать, — наконец, заключила агент.
— Прячусь, — пожала плечами Локи. — Всеотец сейчас на меня… сердит. Искать приёмного сына-колдуна в виде смертной женщины он станет не сразу.
— Из-за меня? — вскинула брови Коулсон.
— Тор нажаловался, — скривилась Локи, следуя за агентом на кухню и усаживаясь за стол.
Коулсон, как раз ставившая чайник на огонь, некстати подумала, о каком вообще сохранении рассудка и родственных чувств могла идти речь в подобной семейке, но вслух сказала только:
— Пожалуй, тоже не хочу знать.
— Мудро, — оценила богиня.
— У вас не считается невежливым читать мысли?
— Я их не читаю, — пожала плечами Локи. — Я просто… примерно могу представить, чего вы не спросили.
Коулсон, пожав плечами в ответ, села на стул напротив небожительницы и рассеянно подёргала за ленточку на упаковке коробки конфет.
— Специально выбрали шоколад, чтобы лишний раз сделать намёк, — спокойно протянула Фил, — или просто вкус нравится?..
— Намёк? — с искренним непониманием во взгляде переспросила Локи.
— Шоколад, — пробарабанила пальцами по крышке коробки Фил. — Эндорфины, химические реакции человеческого организма… Большая порция шоколада вызывает состояние, близкое к влюблённости. Химия и физиология, никакой магии. Я сомневаюсь, что вы были не в курсе.
Локи медленно моргнула.
— Думаете, что я дразню вас напоминанием о том, что вы так и не нашли носителя нужного чувства, способного вас расколдовать? — тихо спросила она.
Коулсон поморщилась и мрачно признала:
— Согласитесь, это в вашем стиле.
— Знаете, а ведь самая большая человеческая проблема в том, что вы успели забыть, что такое любовь, — непривычно серьёзно сказала Локи. — Вы помните только химию и физиологию.
Фраза «кто бы говорил» вертелась у Фил на языке, но женщина не в первый раз за утро благоразумно промолчала.
— Вы отлично разбираетесь в той части любви, которая подразумевает и духовную, и телесную близость, — говорила Локи, рассеянно глядя куда-то в стол. — Все эти ваши свадьбы, все эти семейные радости, тот же ни к чему не обязывающий секс, хотя бы… Вы забываете о том, что любовь может не подразумевать всего этого. Любовь может быть совершенно автономным, сильным, бескорыстным чувством. Вы чаще всего называете это «дружбой», но почему-то цените совершенно на другом уровне, хотя именно такая любовь может быть сильнее любой другой, даже не развиваясь… в телесном смысле. Вы же можете просто любить другое существо за одно только то, что оно существует, правда? Ничего не прося взамен? Без всякой вашей… физиологии?
— Можем, — глухо сказала Коулсон, запоздало начиная ощущать волны пронизывающего холода, исходившие от богини.
— Вот, — протянула Локи. И внезапно криво оскалилась, поднимая взгляд на агента. — У вас поэтому и не срабатывает со всеми, Фил. Роджерс, скорее всего, поймёт концепт, но не будет способен его в полной мере осуществить. Старк вас действительно ценит, но чересчур поглощён собственным паясничанием, чтобы это скрыть, и боится показать привязанность… да, не смейтесь, даже я оценила. Мой брат… ну, тут всё просто: мой брат — самоуверенный дебил, это уже никак не изменить. Бэннер вас очень уважает, но он слишком занят личным самоконтролем, чтобы позволить себе сильные эмоции. Ваш лучник слишком захвачен идеей с вашей сменой… ипостаси, и его это оч-чень отвлекает от сути вопроса. Вам нужен кто-то, достаточно спокойный, чтобы не фиксироваться на мелочах, и достаточно преданный, чтобы просто ценить ваше существование, как факт.
— Зачем вы это мне рассказываете? — приподняла брови Фил.
— Потому что время на исходе, — мягко улыбнулась Локи. Почему-то это у неё вышло страшнее любой вербальной угрозы и, если бы её глаза не были такими грустными, это могло бы действительно напугать. — Вы останетесь такой навсегда, если никто не расколдует вас до голубой луны.
— Хотите облегчить мне поиск? — Фил мрачно усмехнулась и, подавшись вперёд, холодно сказала: — Вы же с самого начала знали, что у меня практически нет шансов. Я не хочу никого ни о чём просить, и уж тем более не собираюсь никого заставлять что-то чувствовать. Если вы думали, что это как-то повредит мою личность и подорвёт работу в подразделении, вы ошиблись в расчётах.
— Навсегда, — негромко повторила Локи, с каким-то странным изумлением глядя на агента.
Фил села ровно, глубоко вздохнула и вежливо улыбнулась.
— Чаю или кофе? — спросила она.
— Если никто не сможет снять заклятие до полнолуния, позовите меня, — помолчав, тихо сказала Локи.
— Так понравились местные пончики? Я вас понимаю.
Локи слабо улыбнулась.
— Позовите, — повторила она, поднимаясь со своего стула. Фил не успела отдёрнуть руки: Локи взяла её ладонь своими тонкими пальцами, аккуратно, будто боясь сломать. И, исподлобья глядя на Коулсон, проговорила: — Боюсь, что я всё-таки могу вас расколдовать.
Она растаяла в воздухе, так и не поднеся руки агента к губам. Просто исчезла за секунду до касания. Коулсон сняла чайник с огня, заварила себе чаю с бергамотом и с запоздалым холодком подумала о том, что это было самое странное, страшное и действительно неожиданное признание в любви за всю её жизнь.
В двадцать восьмой день лунного цикла малодушно питавшаяся в последнее время шоколадом и антидепрессантами Коулсон неожиданно для себя проснулась в чрезвычайно приподнятом настроении. Да, изученная ей за прошедший месяц литература пророчила ей со дня на день неизбежные последствия пребывания в теле женщины почти месяц. Да, на небо собиралась восходить голубая луна. Да, у неё в запасе было только предложение Локи, которым она не особенно хотела пользоваться.
Но со всем этим можно было жить.
Больше того: со всем этим можно было продолжать получать от жизни удовольствие.
Её расположение духа слегка поколебалось, когда у дверей штаба она буквально столкнулась с агентами Хилл и Романовой. Мария с плавно раскрывавшимися всё шире и шире глазами явно слушала какую-то сводку по рации. Наталья выглядела так, словно лишь усилием воли сдерживалась, чтобы не откусить голову первому встречному.
— Коулсон, ты не поверишь, — криво улыбнулась агент Хилл. — У нас «зелёный сигнал». Причём угадай, где, и угадай, кто засёк!
— Удиви, — моргнула Фил.
— Водохранилище Кэннонсвилль, — подвигав бровями, конспиративным тоном сообщила Хилл. — Докладывают твои любимые мальчики, Ситвелл и Блейк.
— Что они там забыли? — изумилась Коулсон.
Романова на заднем плане закатила глаза и пробубнила что-то на родном, про двух придурков и традицию стреляться на Чёрной речке. Коулсон это не понравилось даже в отрыве от контекста.
— Не признаются, — отмахнулась Хилл. — Но божатся, что там что-то покруче летающих акул, и запрашивают подкрепление. Поедешь?
— А смысл?
— Разумный вопрос, — признала Мария. — Но, если передумаешь — Бартон, Старк и Роджерс уже ломятся на взлётную площадку…
Коулсон недоверчиво воззрилась на собеседницу.
— Что конкретно докладывали агенты? — осторожно спросила она.
— Да так, по мелочи, — фыркнула Мария. — Огромный водоворот, здоровенный дракон, некая вопящая дева…
— Ч… что?!! — отвисла челюсть у Коулсон.
По описанию, ситуация была нестандартной даже по меркам выходок Локи.
— Ещё успеешь на вертолёт, — ободряюще подмигнула коллеге Мария. — Наташа, ты же закинула на борт её боекомплект?
Русская выглядела оскорблённой в лучших чувствах. Коулсон перевела взгляд с сохранявшего нейтральное выражение лица Наташи на улыбавшуюся физиономию Марии. Кратко, но цветисто выругалась. И быстрым шагом направилась в сторону выхода на взлётную площадку.
— Не благодари! — крикнула ей вслед Хилл.
Не буду, думала Коулсон двадцатью минутами позже. И не подумаю. Никогда. Не дождётся агент Мария Хилл благодарности за такую подлость. А если в этом участвовал ещё и Бартон, то оба огребут дисциплинарного взыскания такого масштаба, что запомнят на всю жизнь…
Все эти мысли роились в голове Коулсон в момент, когда она со скоростью хорошего мотоцикла приближалась к отливавшему зеленью штормовому вихрю над водохранилищем. Подойти ближе на вертолёте было невозможно, как и в прошлый раз. Старк предлагал «подбросить», но у Коулсон ещё не совсем отказал инстинкт самосохранения.
Какой инстинкт отказал у неё в секунду, когда она согласилась на предложение Бартона взять таинственным образом оказавшийся на борту машины мотоцикл, Фил не представляла. Возразить против резонного предложения «сэкономить время» она не смогла. Она вообще с трудом могла связно изъясняться, когда до неё дошло, что мотоцикл поведёт не она, а Роджерс.
Так что она совершенно не собиралась благодарить кого бы то ни было за то, что в данную секунду сидела позади Капитана Америки, вцепившись тому в талию. Роджерс, благослови Бог его спокойную наивность, судя по всему, не видел в ситуации ничего предосудительного…
— О, чёрт, — прервал Капитан все её попытки проанализировать положение вещей.
Коулсон попыталась высунуться из-за его широкого плеча, чтобы разглядеть происходящее, и была вынуждена согласиться.
Там, где, как она помнила, раньше была кромка берега, сейчас стеной стояла вода, клубясь, образуя противные любым принципам гравитации завихрения. Чёрный провал водоворота грохотал в считанных метрах от суши. За чахлыми останками стен разрушенного Локи лодочного сарая, пригнувшись, сохраняли разумную для наблюдения за аномалией дистанцию агенты Блейк и Ситвелл. Этого уже было, в принципе, вполне достаточно для: «О, чёрт» из уст Капитана Америки.
Огромный, раздражённо расплёскивавший хвостом тёмную воду дракон уже был лишним. Запыхавшаяся, отнюдь не выглядевшая контролировавшей ситуацию брюнетка, в которой Коулсон узнала Локи, и подавно была перебором.
Самым мерзким во всей ситуации было то, что и дракон, и Локи заметили новых действующих лиц одновременно.
Коулсон имела опыт падения с самых разнообразных средств передвижения, начиная с самоката и заканчивая реактивной установкой для полётов на короткие расстояния, о которой мечтала половина внештатного состава «Щита», начиная с Питера Паркера. Мотоцикл в этом плане для неё был не в новинку. Им очень повезло, что Роджерс сбавил скорость, когда дракон резко развернулся в их сторону, сердито плеснув хвостом. Коулсон, во всяком случае, не волновалась насчёт сохранности костей суперсолдата, раз её собственные остались целы. Фил перекатилась, и скорее по наитию, чем ориентируясь на что-то, увернулась от свистнувшего над головой увенчанного тяжёлой пластиной хвоста. Мотоциклу повезло меньше: дракон не задел Роджерса, но смёл машину в воду, промахнувшись мимо человека буквально на пару дюймов.
Фил уже хотела укрыться там же, где были другие агенты, и запросить краткую сводку по поводу того, что же, чёрт возьми, происходило, когда на неё вдруг накатило странное головокружение.
Я не читаю мысли.
— Что за… — хрипло начала агент, пытаясь проморгаться.
Но я их сносно транслирую.
— Локи, — выдохнула Коулсон, стаскивая с головы мотоциклетный шлем и хватаясь за виски.
Судя по рваному, лаконичному стилю, которым богиня излагала мысли, дальше можно было ожидать чего-нибудь вроде: «Нет времени объяснять, хватай горящий кактус!» Фил, к сожалению, в своё время уже наслушалась такого от Ника Фьюри…
Нет времени объяснять, отвлеки дракона!
— Вас надо знакомить с директором в неформальной обстановке, — простонала Коулсон, отшвыривая пиджак и выхватывая из кобуры пистолет.
Кажется, Роджерс пытался ей что-то кричать, когда дракон наконец развернулся в её сторону.
Одним из самых популярных пистолетов на вооружении агентов «Щита» был «глок». Фил предпочитала «глок-33». Он легко приводился в боеготовность, сравнительно мало весил, был приспособлен для стрельбы под водой и, при желании, к нему можно было присобачить тактический фонарь и лазерный прицел. Только вот что-то подсказывало Коулсон, что никто не учитывал при конструировании этой модификации, что магазина на девять патронов хватало исключительно на то, чтобы только сильнее разозлить и без того не слишком довольного дракона…
Отлично, теперь загони его к водовороту!
— Легко сказать, — пробормотала Коулсон.
Патроны в магазине закончились в считанные секунды. Где-то на периферии восприятия не по-джентльменски орал что-то по рации капитан Роджерс. Приученные поддерживать инициативу старшего по званию Ситвелл и Блейк вели прицельный огонь по раздраженно рявкающей твари…
По одной из служебных инструкций «Щита», агентам позволялось кроме «дежурного» табельного пистолета носить при себе и запасной ствол, на всякий случай. Насколько Фил знала, у большинства агентов вторая кобура обычно была на бедре. Вынужденные ходить в штатском агенты вроде самой Коулсон не гнушались совершенствовать конструкцию основной кобуры. Некоторые, тем самым нарушая одно из правил в многотомной инструкции по безопасности проведения боевых операций, просто засовывали второй, более лёгкий пистолет за ремень брюк, сзади. Коулсон не раз и не два лично выговаривал Ситвеллу за такие фокусы. Да, это было в целом удобно; да, было легко достать оружие; но добрая половина грешивших таким поведением агентов ещё и не ставили пистолет на предохранитель. Директор Фьюри как-то раз прочитал целую лекцию про отстреленные задницы. Кто-то даже внял такому гласу рассудка: директор умел быть убедителен.
Коулсон не внял. Коулсон был в курсе, что директор тоже в экстренных ситуациях периодически засовывает свой «дезерт игл» за пояс — благо, размеры пояса позволяли. Так что в тот момент Фил двигала надежда на то, что на этот конкретный подпункт инструкции плевало больше людей, чем она раньше рассчитывала.
Наверное, думала она, начиная разбег в направлении не смотревших в её сторону агентов, будь она мужчиной, пара точных ударов в челюсть за самодеятельность ей были бы обеспечены в самом ближайшем будущем. Но женщинам, как она успела уяснить, очень многое прощали. И, откровенно говоря, она бы многое отдала за то, чтобы посмотреть на выражения лиц агента Ситвелла и агента Блейка в ту растянувшуюся в один длинный алгоритм действий секунду. Восприятие времени действительно менялось в такие моменты пугающей чёткости ощущений.
Доля секунды — Коулсон почти равняется с агентами. Ещё одна сотая часть мгновения — Фил, не особенно раздумывая, на полном автоматизме разводит руки в стороны. Миг скольжения ладоней по ткани. Ещё один — чтобы обе руки в зеркальной синхронности движений сомкнулись на рукоятках двух пистолетов. Параллельная вспышка неуместного веселья по поводу того, что Блейк всё-таки соблюдал не все правила. Всё это — не сбавляя скорости, не сбиваясь с шага. Разворот корпуса. Новая вспышка схожего с истерикой восторга от того, что оба пистолета не стоят на предохранителях. Зрительный контакт с целью. Выстрел.
Локи вскинула руки, выпевая слова заклинания. Водоворот пошёл рябью, всколыхнувшись в воздухе сложным узором чьей-то чужой магии. Коулсон поморщилась, принимая новую мысленную команду от богини, заткнула один пистолет за пояс поперёк всем инструкциям, второй — в кобуру, и…
— Охренеть, — потерянно сказал агент Блейк, глядя вслед скрывшейся в водовороте вслед за разозлённым выстрелами драконом Коулсон.
— Полностью поддерживаю, сэр, — медленно сказал агент Ситвелл, механически протирая мокрые очки мокрым галстуком.
— Твою мать, — запоздало подытожил происходящее никогда ранее не уличённый в ругани Капитан Америка прямо в рацию на общей частоте.
Можно было считать, что они выразили общее отношение к ситуации.
Коулсон уже имела сомнительную радость находиться в условиях, которые было сложно как-то внятно словесно охарактеризовать. Она видела отсветы изнанки доспехов несущего пламень Разрушителя, небо над Асгардом, чертоги Валгаллы… И, в целом, она вполне здраво оценивала подобные пейзажи.
Она парила в вихрях чёрных ветров и водных течений. Где-то под ней можно было различить замусоренное, затянутое илом дно водохранилища и огрызавшегося оттуда дракона с поцарапанной пулями шкурой. Где-то над ней в мутных осколках отражений чужого неба вспыхивали незнакомые звёзды.
Опыт подсказывал Коулсон, что она была безнадёжно и однозначно мертва.
— Вам не приходило в голову, что вы просто можете быть под заклятием? — раздражённо сказал чей-то голос над её ухом.
— Тоже вариант, — меланхолично оценила вероятность Коулсон, давая потокам колдовских ветров развернуть себя лицом к говорившему.
Она уже забыла, когда в последний раз видела Локи таким — в сияющих магией доспехах, в шлеме, сверкающем руническим рисунком, во всём гнетущем величии его истинного облика. Где бы они ни были, трикстеру уже не надо было ни от кого скрываться. Пожалуй, в иных обстоятельствах Коулсон бы инстинктивно отшатнулась от такого поистине божественного великолепия; но, по искреннему убеждению агента, ей, как мертвецу со стажем, было решительно некого и нечего бояться.
— Я не думал, что вас тоже затянет в это дело, — помолчав, признал колдун. — Всеотец призвал дракона, чтобы усмирить меня. В его планы не входило… травмировать гражданских.
Где-то над их головами ухнуло и полыхнуло синим.
— Старк, — оценила оттенок зарева Коулсон.
— Он сюда не пробьется, — поморщился Локи. — Эта ловушка стара, как мир, и действует по одной и той же схеме…
— Дракон, рыцарь, дама, — медленно проговорила Фил, спокойно глядя в зелёные глаза божества. — Как в сказках.
Локи кивнул, начиная улыбаться.
— Все трое в наличии, — пожал плечами он. — Ловушка захлопнулась. Рыцарь бьёт дракона и спасает даму — и только тогда заклятие падёт. Не я придумывал эту закономерность.
Фил покосилась на дракона внизу. Тварь выглядела раздражённой… и, кажется, усталой.
— Кто из нас рыцарь? — ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотала Коулсон.
— Чт… — Локи осёкся на середине слова, заметив, что золотой блеск рун на его доспехах начал тускнеть под равнодушным взглядом женщины.
— Кто из нас рыцарь? — раздельно, медленно и очень спокойно повторила агент, поднимая глаза на трикстера. — И кто из нас дракон?
Локи попятился. Защитные узоры его магии таяли, словно расплетаясь, ниточка за ниточкой. Коулсон с запозданием почувствовала холод толщи воды, услышала гул в ушах… Их хрупкое равновесие держалось только на волшебстве рассчитанной на Локи ловушки. Осознание этого заставило её почувствовать себя болезненно, ошеломляюще живой.
Коулсон видела такое колдовство раньше — давно, в промежутке между прошлой жизнью и нынешней, когда в первый раз увидела карту ветвей Иггдрасиля. Что-то слишком простое, лаконичное в своей завершённости и, разумеется, куда более старое, чем любое проклятие Локи. Доведённый до совершенства в своей элементарности алгоритм ловушки.
Локи потянулся к ней, словно хотел обнять, удержать, защитить…
И тогда агент внезапно словно увидела картину целиком.
Ловушка не была смертельной. Эта была колдовская клетка, которую охраняла по умолчанию бессмертная тварь. Дракон, рыцарь, дама. Рыцарь бьёт дракона. Дама обманывает рыцаря. Дракон пленяет даму. Замкнутый круг из слишком старой сказки.
Сейчас Локи был рыцарем — классическим, в сияющих доспехах, так честно пытавшимся укрыть даму в своих объятьях… Но Коулсон была бы совсем безнадёжно наивна, если бы полагала, что у трикстера не было своих целей.
Локи сам пару дней назад сказал, — сказала, смена ипостаси не была для бога проблемой, — что может расколдовать Коулсон. Локи действительно ценил агента… на свой лад, разумеется. Но, тем не менее, этого странного, запутанного, не вполне похожего на любовь чувства могло хватить на то, чтобы разрушить самое сложное проклятие. И вот тогда картина бы полностью изменилась.
Одного поцелуя Локи было достаточно для того, чтобы роли изменились. Коулсон был бы рыцарем, обречённым биться с драконом ради того, чтобы дама вышла на свободу. Фил не могла не ощутить своего рода восхищение тем, насколько на самом деле прост и логичен был расчёт.
Она успела увернуться от прикосновения, нарушая равновесие, проваливаясь в глубину водоворота. Она успела в полёте извернуться и достать оружие. Она даже сделала несколько выстрелов, отрикошетивших от доспехов камнем падавшего следом Локи. Коулсон не сразу поняла, что внезапно накрывшая её тьма была не мраком смерти и не слепотой. Просто Фил упала на самое дно — ниже вихрей шторма, ниже рисунка ветров.
Туда, где её на чистом, животном рефлексе прикрыл чёрным крылом сбитый с толку, растерянный дракон.
Пули оставили на его шкуре едва заметные царапины, явно причинявшие ему дискомфорт. Коулсон видела старые, слишком старые зарубки на чешуе и трещины на изгибе крыла безымянного стража ловушки. Она приняла решение в ту секунду, когда дракон развернул к ней острую, колючую морду и уставился на неё огненными глазами, в которых не было ничего, кроме белого пламени и…
…непонимания.
Дракон, рыцарь, дама.
Дракон пленяет даму. Дама обманывает рыцаря. Рыцарь бьёт дракона.
Один персонаж выходит из ловушки, остальные остаются, сражаться.
Снова, снова и снова, по одной и той же схеме…
Коулсон отшвырнула пистолеты, устало откидываясь на мокрый, осклизлый ил дна водохранилища в тени драконьего крыла.
— Ну что, — насмешливо сказала она, глядя в глаза смертельной твари, — рыцарь, спасай свою даму.
Она всё никак не могла перестать смеяться, пока её крылатый рыцарь набирал высоту, пока её колдовской дракон пытался понять, где допустил просчёт, пока вокруг неё вставал на дыбы водоворот магии — слишком старой, чтобы пытаться с ней спорить. Что-то подсказывало Коулсон, что ей ещё вряд ли доведётся так от души хохотать в этой жизни.
Она выбралась на берег, вопреки собственным ожиданиям. Шторм к тому моменту уже миновал, и о нём напоминал только распластанный по береговой полосе огромный оплавленный след какой-то рунической вязи. Коулсон была уверена, что отпечаток границы колдовской ловушки было видно с самолёта: лично она с трудом могла оценить масштаб.
Её никто не заметил на фоне общего хаоса — ничтожная человеческая фигурка за границей полицейского оцепления не привлекала внимания. Фил рухнула на скудную траву на берегу и некоторое время лежала без движения. Ей было слышно, как в паре сотен метров от неё гудели человеческие голоса — судя по звукам, Старк пытался ругаться с агентами… Если так, то последним, чего бы хотелось женщине, было бы приближение к источнику этих звуков.
Она, чёрт возьми, только что осталась жива. Это было то ощущение, которое требовало, чтобы его по крайней мере несколько минут смаковали наедине с текущей реальностью, без всяких лишних контактов.
Фил тяжело перевернулась на спину, брезгливо выплёвывая грязь, и с минуту просто лежала, невидящим взглядом уставившись в небо, на котором таяли обрывки грозовых туч. Потом она нащупала вшитую в подкладку опустевшей кобуры водонепроницаемую капсулу и, орудуя негнущимися от усталости пальцами, выудила на свет Божий наушник портативной рации.
— Приём, — хрипло и неуверенно позвала она. — Говорит агент Коулсон…
— Фил! — практически без запинки отозвался наушник голосом Бартона. — Мы весь берег прочесали, где ты?
— Попрошу обращаться по форме, агент Бартон, приём, — насмешливо отозвалась Коулсон, пользуясь возможностью хоть немного перевести дух.
— Значит, не видать мне конкурса мокрых маек в твоём исполнении, — вздохнула рация.
Фил невольно хмыкнула. На самом деле, ей не очень хотелось показываться сослуживцам в насквозь вымокшем костюме. В нём, как минимум, было неудобно передвигаться; к тому же, туфли канули на дно водохранилища, и это не способствовало официальности образа…
— Агент Коулсон!
— Чёрт, — пробормотала Фил, выдёргивая наушник из уха и поднимаясь на ноги.
Она чётко понимала, как нелепо выглядела — мокрая, босая, в грязном, заляпанном илом и водорослями брючном костюме, с которого капала какая-то гадость. Её ощутимо шатало после пережитого. Опыт прошедших недель подсказывал, что по лицу в данный момент красочно растекалась тушь для ресниц. Пеппер Поттс с идеальной причёской, абсолютным отсутствием изъянов в одежде и в туфельках на тонкой шпильке, была её полной противоположностью.
Правда, тушь у неё тоже потекла, автоматически отметила Коулсон.
— Агент Коулсон, — выдохнула Поттс, сверху вниз глядя на шатенку.
Фил отстранённо отметила, что её немного веселил тот факт, что Пеппер была выше любой его ипостаси. И всегда так мило закусывала нижнюю губу, когда волновалась.
— Да, мисс Поттс, — сипло отозвалась агент.
— Вы… — Сейчас снова заплачет, подумала Коулсон. — Вы… Вы чем вообще думали, когда сюда совались.
Агент на секунду задумалась, оценивая происходящее. То, что мисс Поттс вообще здесь присутствовала, не было удивительным; в конце концов, на задании присутствовал мистер Старк, который был её личной писаной торбой, с которой приходилось носиться независимо от ситуации. То, что мисс Поттс, наплевав на оцепление, на своих шпильках слонялась по берегу — причём, судя по всему, в надежде обнаружить некоего агента, — было уже интереснее…
— Скажите «спасибо», будет достаточно, — флегматично предложила Коулсон, решив, что будет анализировать ситуацию позже.
— Фил. — Пеппер умудрялась одновременно улыбаться и смаргивать слёзы. — Вы заслуживаете большего, чем просто «спасибо».
Мягко говоря, Коулсон не была готова к тому, что мисс Поттс в следующую секунду порывисто схватит её за плечи. И поцелует. В губы. С таким сочным и звонким чмоканьем, что его явно было слышно даже по рации.
— Вы чудо, — с чувством выполненного долга высказалась Пеппер. — Так и знайте.
— С… пасибо, — оторопело отозвалась Коулсон, машинально слизывая с губ помаду рыжей бизнес-леди.
До неё не сразу дошло, что треск, который она услышала долей секунды позже, издавала её рубашка. Женские плечи были намного уже мужских при аналогичном росте. Ткань не выдерживала напора, расползаясь, лопались нитки в швах…
У меня сейчас полные карманы воды, думал Коулсон. И потёки туши для ресниц на физиономии. И сильно жмут брюки. И я сейчас заплачу от счастья. Суровыми мужскими слезами.
— Бартон, приём, — негромко позвал он, вставив наушник обратно в ухо и всё ещё не вполне веря в то, что узнаёт звук собственного голоса. — Мне нужна твоя одежда.
— И мотоцикл? — оторопело спросила рация.
— Мотоцикл будешь вылавливать сам, — ласково отозвался Коулсон. — Конец связи.
ЭПИЛОГ.
— Добрый вечер, мисс Поттс.
— Добрый вечер, агент Коулсон. Знаете, я… я тогда не…
— Не думали, что сработает?
— …да.
— Мисс Поттс, мне одна… интересная дама несколько дней назад сказала, что люди забыли, что любить можно без лишнего балласта. Просто ценить человека за факт существования, как хорошего друга.
— Эта… интересная дама очень правильно сказала.
— Взаимно, Пеппер.
— Господи, как хорошо, что ты понимаешь!
— Мы пили водку с клубникой «за нас, красивых тёлок». Я теперь могу понять, что угодно. И, Пеппер…
— Да?
— …у нас же вроде с тобой один размер туфель был? Ну так вот, у меня тут парочка… ни разу не ношенных…
Где-то в гараже башни Старка ругался на весь белый свет Клинт Бартон, отскребая от своего мотоцикла засохшие водоросли. Впрочем, ругался он вполсилы, потому что в памяти всё ещё был жив образ Коулсона, с лицом заправского убийцы вынимавшего из-за шиворота мокрой рубашки кружевной лифчик. Означенная деталь гардероба прилетела Клинту в лоб после первой же попытки комментировать происходящее. Лифчик в данный момент находился у Бартона в отсеке, и Клинт всерьёз подумывал использовать его, как страшное психологическое оружие против, допустим, Тони Старка. Его останавливало только то, что Женевская конвенция бы не одобрила его методов…
Где-то в небе, на летающей базе «Щита», агент Блейк обнаружил у себя в кабинете свёрток с аккуратно сложенным пиджаком. К свёртку была приложена бутылка кофейного ликёра, и, когда Блейк развернул пиджак, на пол выпала записка. «Я вам должен две сигареты, один кофе и одного Тони Старка в двухдневном карантине», — прочитал агент, подняв бумажку. — «И не рассчитывайте, что я так просто забуду розу». Блейк фыркнул, переворачивая записку. И неконтролируемо и непрофессионально улыбнулся, узнав визитку кафе. Объективно, их с Коулсоном сеансы взаимной пикировки гораздо лучше шли под карамельный латте; оставалось только проверить, так уж ли это зависело от ипостаси…
А где-то в соседних слоях пространства Локи в уюте собственной колдовской тюрьмы с удовольствием слушал чужие разговоры, уплетая оказывавшие на него исключительный седативный эффект пончики с шоколадом.
И всерьёз обдумывал попросить у Коулсона рецепт.
Так, на случай нового «зелёного сигнала».
[FIN]
<< предыдущая часть | master post.
@темы: yes, sir, barking MAD, books ate my brains, I'll eat yours, суровые молчаливые родезийцы, атака праведной мифологией, включаем режим восстановления балансировки верхней палубы, не со зла, а покуражиться, но это не повод цыган отменять!, fanfiction
-
-
22.12.2012 в 01:43Он вроде как с юмором, в твоем стиле, но я от злоключений Фила-Филиппы чуть ли не ревела, ей-ей
Ну и развязка. Боже, какая потрясающая развязка и какая сногсшибательная
Лара КрофтФил! Блииин, это было очень здорово.И спасибо. Это было очень вовремя.
-
-
22.12.2012 в 01:58-
-
22.12.2012 в 02:14К слову, он два канона объединяет - Авенджеры и Гримм)))
Мне еще психоанализ у доктора Бэннера понравился. Отличный психоанализ, ЕЩО!
-
-
22.12.2012 в 02:24Ох Док)))) Оно прекрасно)) Старк
Всем фандомам, ящетаю, очень не хватает именно таких веселых и кайфовых дженовых фиков))))
а то вокруг одно сплошное pwp-
-
22.12.2012 в 04:24-
-
22.12.2012 в 11:09Очень так... вдохновляет) Халк всех любить в этом фике, адназначна.
Ну и вот это:
Любовь может быть совершенно автономным, сильным, бескорыстным чувством. Вы чаще всего называете это «дружбой», но почему-то цените совершенно на другом уровне, хотя именно такая любовь может быть сильнее любой другой, даже не развиваясь… в телесном смысле. Вы же можете просто любить другое существо за одно только то, что оно существует, правда? Ничего не прося взамен?
...очень хорошо.
И нет, один ли я тут шиппер фем!Коулсона с агентом Блейком..., не один)
-
-
22.12.2012 в 11:29Ну и так, apart from other stuff - я такой кайф получала в процессе, что мне как-то даже совсем не жаль, что этот забытый черновик провалялся у меня на винчестере год)) его стоило переосмыслить и переписать, ящетаю)))
всем агента Блейка в этом баре)))
-
-
22.12.2012 в 12:50Она растаяла в воздухе, так и не поднеся руки агента к губам. Просто исчезла за секунду до касания. Коулсон сняла чайник с огня, заварила себе чаю с бергамотом и с запоздалым холодком подумала о том, что это было самое странное, страшное и действительно неожиданное признание в любви за всю её жизнь.
Аааааа, вот за эту сцену -
-
-
22.12.2012 в 13:03Восхитительно же, от первого слова до последнего.
я так долго ждала этого твоего фика.
-
-
22.12.2012 в 13:28Крутая вещь, мое почтение безгранично, мой мозг не подлежит восстановлению, Док, вот я тебя люблю. В вышеописанном смысле.
Я никогда не была с похвалами на ты. Я лучше заткнусь и перечитаю это сейчас.
А.
ААА.
Коулсон и Фьюри служили вместе ещё в те старинные года, когда Фил носил «конский хвост», а Ник — кудри а-ля Анжела Дэвис.
блядь))) бей посуду я плачу
-
-
22.12.2012 в 16:59И да, фем!Коулсон/Блейк - божественный пейринг! (:
-
-
22.12.2012 в 18:27-
-
22.12.2012 в 20:55-
-
22.12.2012 в 22:42-
-
22.12.2012 в 23:11традиционно: Док, я тебя люблю.
-
-
22.12.2012 в 23:39-
-
23.12.2012 в 00:16Док. Это был невероятный кайф от первой до последней строчки!
Нет таких слов. Спасибо!
-
-
24.12.2012 в 02:16это любовь!
спасибище. какой фил, какие все, какой локи.
целую ваши пятки.
-
-
18.02.2013 в 23:37— Вы отлично разбираетесь в той части любви, которая подразумевает и духовную, и телесную близость, — говорила Локи, рассеянно глядя куда-то в стол. — Все эти ваши свадьбы, все эти семейные радости, тот же ни к чему не обязывающий секс, хотя бы… Вы забываете о том, что любовь может не подразумевать всего этого. Любовь может быть совершенно автономным, сильным, бескорыстным чувством. Вы чаще всего называете это «дружбой», но почему-то цените совершенно на другом уровне, хотя именно такая любовь может быть сильнее любой другой, даже не развиваясь… в телесном смысле. Вы же можете просто любить другое существо за одно только то, что оно существует, правда? Ничего не прося взамен? Без всякой вашей… физиологии?
ой, ну наконец кто-то смог это моё чувство словами выразить
фик прекрасный, замечательный и вообще, дочитывать жалко было, оно такое замечательное -- уж на что дженовые фики не люблю, но этот просто именины сердца, на прошедший ДСВ доставшиеся))
Вас надо знакомить с директором в неформальной обстановке
требую раскрытия темы!
в контексте, до последнего была уверена, что расколдовывателем будет Блейк
какой же финал хороший оказался))
-
-
18.02.2013 в 23:56О, ты не представля... хотя, ты-то как раз представляешь, как меня тянуло в ту сторону))))
-
-
21.07.2013 в 00:15