Нуте-с, понеслось говно по трубам.)))
Предыдущая часть
здесь.
ПЧЁЛЫ НЕ ТО, ЧЕМ ОНИ КАЖУТСЯ [финал]Автор: Док.
Рейтинг и предупреждения: PG.
Категория: gen, осмысленный, но беспощадный.))
Персонажи: Лестрейд, Шерлок, Джон, Майкрофт, «Антея» и все-все-все, включая
Винни-Пуха двух оригинальных персонажей, уже светившихся в более кратких фиках на тему Майкрофта.
Дисклаймер: Всё придумал Конан Дойль, подобрали и отряхнули от пыли BBC — а я нервно конспектирую собственные кошмары.
Авторские ремарки: Contessina попросила фиков про Лестрейда, а, вернее — «
чтобы он там бегал, расследовал, рявкал на подчиненных, с нервов снова начал курить, снова рявкал — на Шерлока ради профилактики, потом куда-то бежал опять, сражался с коррупцией какой-нибудь... А, чтобы там еще были маньяки, и вся дружная компашка под его чутким руководством их со страшной силой разгадывала, а в перерывах появлялся Майкрофт, сначала портил нервы окружающим, потом слегка и выборочно спасал - маньяки не учитываются, мама их бы не одобрила, - а потом народ пил бы пиво, дружно огрызался и цапался, пиликал на скрипке, обзывался сумасшедшими и мечтал о следующем приключении». Автор не устояла.
Синопсис: Инспектору Лестрейду в жизни не повезло два раза, и оба эти раза носят фамилию «Холмс». И если за младшим просто нужен глаз да глаз, чтобы он не увлёкся и не угробил себя и окружающих, то со старшим всё сложнее. Но с обоими братьями даже банальное дело о пропавшем человеке выворачивается наизнанку, обрастает интригами и вообще… не то, чем кажется. И никто не объяснит инспектору, что это за неправильные пчёлы, которые делают неправильный мёд. И что такое «восточная база» — тоже непонятно. А кто такая «Асфодель» — и вовсе загадка. Всё сам, инспектор, всё сам, догадаешься — получишь конфетку… хотя иногда лучше не догадываться, вы же сами понимаете, правда?
SOUNDTRACK INCLUDEDОставалось признать, что Лестрейд как-то не думал о том, что Холмс, когда говорил «побеседовать», действительно имел в виду «побеседовать».
PARTIE V
5.
Оставалось признать, что Лестрейд как-то не думал о том, что Холмс, когда говорил «побеседовать», действительно имел в виду «побеседовать». Наедине. Поэтому, когда рядом с домом инспектора Майкрофт тоже вышел из машины и какой-то короткой официальной фразой отпустил водителя, инспектор удивился и промахнулся мимо замочной скважины.
— Я зайду? — уточнил Майкрофт, стоя ниже Лестрейда по лестнице к двери в дом, но и не думая переставать выглядеть угрожающе.
— Заходите, — не слишком уверенно пожал плечами инспектор, с третьего раза попадая ключом в замок. — Только у меня немного… э-э…
— Я переживу, — заверил Холмс.
На этаж они поднимались молча. Уже у двери в квартиру Лестрейд сообразил, что у Майкрофта под мышкой был какой-то свёрток. К вящему недоумению полицейского, в свёртке оказались не секретные документы, не приспособления для пыток и не сыворотка правды, а…
…виски. «Белый лейбл». Бутылка веско стукнула донышком, когда Холмс поставил её на стол в гостиной.
— Вы же не пьёте, — вяло попытался протестовать инспектор, хватаясь за давнее убеждение в том, что разум Холмса всегда должен быть безупречно трезв.
— Не говорите глупостей, — спокойно ответил Майкрофт.
Холмс, двигаясь так уверенно, будто это была его собственная квартира, прошёл к холодильнику и задумчиво заглянул в морозилку. С точки зрения Лестрейда, застрявшего в размышлениях на стадии попытки повесить плащ, это смотрелось, как совершенно антинаучная фантастика.
— Я ставил под угрозу вашу жизнь и карьеру, — спокойно, не оборачиваясь, проговорил Холмс, доставая из морозилки лёд. — С вашей помощью мы сегодня пресекли деятельность довольно крупной организации. И при этом мы с вами и ещё несколько приятных людей живы, здоровы и в выгодном положении. Я счёл это достаточным поводом, если вы не возражаете.
Лестрейд не возражал. В таком изложении всё было настолько логично, что он даже молча полез в бар, за стаканами. И только когда Майкрофт вручил ему бокал с виски и встал напротив, почувствовал, что что-то было неуловимо не так.
Какой-то оттенок выражения лица Великого и Ужасного Холмса-старшего не согласовывался с его словами о всяческих позитивных достижений сегодняшнего дня. Холмс смотрел на Лестрейда так, как будто собирался сказать что-то неприятное. Или унизительное. Или оскорбительное. Что это могло быть с точки зрения такого организма, как Майкрофт Холмс, инспектор боялся задумываться. Кроме шуток, сам инспектор чувствовал себя немного непривычно — не столько от присутствия Холмса в своей квартире, сколько от пережитого дня в целом. Слишком быстро, слишком безумно, слишком стремительно, слишком… всё сразу. И, кроме шуток, ему и самому хотелось поговорить с этим жутким типом, который сегодня неожиданно часто давал понять, что он тоже человек.
Все эти сообщения с нервными инструкциями. Все эти мелочи, которые Лестрейд услышал от его подчинённых. Манера обращаться с оружием, блефовать, говорить «спасибо». Как-то так получалось, что за день на инспектора обрушилось гораздо больше информации о Майкрофте Холмсе, чем за многие прошедшие месяцы общения — не официальной, личной. Так что инспектор правда хотел поговорить — хотя бы потому, что говорить с Майкрофтом-человеком явно было настолько же интригующе, как выполнять приказы Майкрофта-правительства.
Проблема была в том, что конкретно здесь и сейчас Лестрейд не представлял, с чего начать — даже после того, как они, молча отсалютовав друг другу бокалом, отпили по глотку.
— Самым емким на Земле словом считается полинезийское «мамихлапинатана», что означает «глядеть друг на друга в надежде, что кто-либо согласится сделать то, чего желают обе стороны, но не хотят делать», — прервал молчание Холмс, глядя на инспектора с прежним выражением лица.
Лестрейд готов был поклясться, что не сможет повторить термин с первой попытки. Предчувствуя продолжение фразы, инспектор от греха подальше сел в очень кстати стоявшее рядом кресло.
Правильно сделал, как показала практика.
— Извините меня, — кисло проговорил Майкрофт.
Не «прошу прощения», не «приносим извинения», а на порядок проще, подумал Лестрейд. Не тоном «я скромный служащий», а тоном «я простой смертный». Ого. Вот это да. Понятно, зачем ритуал с виски. Понятно, почему он так не хотел это гово…
Стоп.
— И вы меня, — буркнул он в ответ уже почти автоматически.
За то, что Майкрофт им закрылся, он его уже почти простил. У старшего Холмса были свои причудливые инстинкты и вопиюще рациональный образ мысли в стрессовых ситуациях, так что его можно было понять. Инспектор, впрочем, тоже тыкал в Майкрофта пистолетом не от особой злобы, а по чистому наитию, потому что того требовало положение вещей.
Но всё равно на душе было неуютно.
Сюрприз от информационного поля планеты: Майкрофт, видимо, ощущал нечто эквивалентное. За знание о том, что Холмс-старший может не только чувствовать себя не в своей тарелке, но ещё и признаться в этом, явно убивали в пыточных казематах.
— Я могу вас понять, — опустив взгляд в стакан, прежним кислым извиняющимся тоном заключил Майкрофт.
— А я вас не могу, — честно ляпнул Лестрейд. — Вернее, я не то хотел… Тьфу, чёрт. Я имею в виду, что вот конкретно в этом случае я вас понимаю, и я, конечно, был, э-э, неприятно удивлён, но… Ну… вы же понимаете, что я хочу сказать?
У Майкрофта, всё ещё смотревшего на лёд в стакане, немного дёрнулась бровь.
— У вас, в конце концов, отягчающие обстоятельства, — несло инспектора дальше. — Брат… — «…дебил», подсказало подсознание. — …странный, работа… ну, не очень обычная, нервная, наверняка… У меня, конечно, тоже не садоводство… Это я всё к тому, что у меня к вам — никаких претензий и лишних вопросов. Ну, разве что мне теперь интересно, так ли очевидно, как у меня под пиджаком кобура закреплена, или это новая правительственная разработка рентгеновского зрения, или какие-то ваши закройщики гробов меня ощупали, пока я спал ночью в отделе, и составили для вас подробную карту, где у меня что лежит, или… эй, что я не так сказал?!
Майкрофт не смеялся. Майкрофт откровенно рыдал в рукав своего абсурдно дорогого пиджака, бессильно позвякивая льдом в стакане, всхлипывая и, сохрани Боже, элегантно похрюкивая.
— Простите, — выдавил он. — Нервы, инспектор.
— Ни к чёрту, я так понял, — дополнил характеристику Лестрейд.
Майкрофт неконтролируемо фыркнул.
— Я смертник, — откидываясь на спинку кресла, сказал инспектор потолку. — Я видел, как ржёт Майкрофт Холмс. Сколько мне жить осталось с такой тайной? И что вы подмешали в мой виски, что я болтаю без умолку уже минут десять?
— У вас они тоже ни к чёрту, инспектор, — уже нормальным голосом заключил Майкрофт. — Так что ничего я не подсыпал, это у вас вполне естественная реакция организма. И убивать я вас начну только в случае разглашения обозначенной вами выше государственной тайны. Идёт?
— Вполне, — оценив шансы, согласился Лестрейд. — Ну так… что?
— Простите?
— Что дальше? — Лестрейд сел прямо. — С тем чинушей, с доктором Шейн, с вашим братом?..
— С рядом чиновников, замешанных в этом деле, уже ничего, — резюмировал Майкрофт. — О них позаботится Интерпол — я прослежу. С моим братом… с ним доктор Уотсон, так что тут ситуация… не настолько криминальна для благосостояния человечества: когда Шерлока хоть кто-то нейтрализует и направляет его энергию в мирное русло, планете ничто не угрожает. А вот судьбой Кимберли Шейн я займусь… плотнее.
— В смысле?
— Я возьму её на работу, — тоном человека, утверждающего очевидное, пояснил Холмс.
Лестрейд подавился льдом из виски и уставился на собеседника так, будто у него отросла ещё одна голова.
— В моём штате не хватало одарённого и способного мыслить творчески химика, — прокомментировал Майкрофт. И, перехватив взгляд Лестрейда, усмехнулся: — А по каким признакам, по-вашему, я обычно вербую сотрудников в спецотдел? За красивые глаза, длинные ноги и справку о том, что пациент состоит на учёте у психиатра?
Лестрейд невольно подумал об Анвар, красоту чьих глаз омрачал только их неполный комплект, о бесконечных ногах доктора Шейн… и тут же некстати вспомнил Адама, которому для полного счастья не хватало только декора из страусиных перьев в стразах. Вот уж у кого не было нехватки ни в глазах, ни в ногах, ни в психическом расстройстве.
— Ну, в целом, сходится, — выдавил инспектор.
— А, ну да, — с каким-то подозрительным спокойствием кивнул Майкрофт. Смерил полицейского оценивающим взглядом и добавил: — Справку мы вам, если что, оформим быстро.
— Простите?!
— Ноги, правда, могли быть и подлиннее, — невозмутимо припечатал Холмс. — Но глаза вполне в моём вкусе.
Инспектор был слегка занят тем, что пытался не умереть от такого комплимента, так что не стал возражать, когда Холмс долил виски в его стакан.
— Расслабьтесь, — расплывшись в своей змеиной ухмылке, проговорил Майкрофт, доливая и себе. — Я бы не стал вас брать в свой спецотдел хотя бы потому, что вы слишком честный человек, инспектор.
— То есть, про ноги вы тоже шутили? — с надеждой уточнил Лестрейд.
— Не шутил, потому что ноги объективно привлекательные, — моргнул Холмс. — Но я повторюсь: расслабьтесь. Вы — слегка не моя… область интересов. В любом смысле.
— Вы это всем девушкам говорите, — нервно хмыкнул инспектор, запоздало ощущая, что, кажется, начинает наконец что-то понимать в поведении того биологического вида, который выступал под личиной представителей семейства Холмс.
— Вроде того.
Лестрейд посмотрел на спокойную усмешку Майкрофта, в которой человеческого было меньше, чем в промышленной морозильной установке, и решил больше ничего не спрашивать у этой аналитической машины. Учитывая то, что инспектор успел увидеть и понять, это было не столько нецелесообразно, сколько… опасно.
— Как это вы удачно, — прокомментировал Холмс.
Инспектор непонимающе моргнул.
— Умеете остановиться, — пояснил Майкрофт, делая шаг к полицейскому и тихонько звякая своим стаканом с виски о край его стакана. — За это и предлагаю выпить, если не возражаете.
— Хороший тост для начала, — признал Лестрейд, ощущая, что этим самым принимает правила какой-то новой игры разума Холмса-старшего.
То, что это было равносильно подписанию непрочитанного договора кровью, Лестрейда уже мало волновало. Будь он трижды проклят и предан анафеме, но жизнь, в которой присутствовали Холмсы, была слишком интригующе безумна и соблазнительно непредсказуема, чтобы отступать и отказываться от неё.
Ответную улыбку Майкрофта Холмса — по-своему неприятную для непривычного наблюдателя, но действительно искреннюю, — в разных ракурсах транслировали на четыре установленных на загородной базе экрана сразу несколько передатчиков. Следивший за экранами молодой человек с взлохмаченными волосами и слегка заспанным взглядом подведённых чёрным глаз сладко потянулся и дотронулся до какого-то сенсора, активируя канал связи.
— Асфодель, можешь формировать отчёт, — жмурясь, промурлыкал человек, — данные подтвердились. Запрашиваю деактивацию части датчиков и перевод системы в пассивный режим.
— Подтвердите первичную директиву, — холодно отозвался динамик искажённым фильтрами голосом.
Молодой человек ласково улыбнулся одному из экранов, на котором Майкрофт Холмс незаметно для инспектора чуть отсалютовал бокалом, глядя чётко в камеру.
— Подтверждаю, — сказал он, улыбаясь ещё шире. — Инспектор наш.
И отключил связь.
[FIN]