Ну, можно не уточнять, да.
ИЩЕЙКА 5-6/7
Автор: Док.
Фандом: Пуаро Агаты Кристи.
Рейтинг и предупреждения: PG, элементы фантастики вплоть до теоретической AU.
Категория: gen, horror, angst, humour. Вот и думайте, как это сочетается.))
Дисклаймер: Агата Кристи богиня, и Дэвид Суше — пророк её, а я так, скромный жрец.
Авторские ремарки: Если вы думали, что Док будет сильно рассусоливать, выкладывая "Ищейку" в час по чайной ложке, вы ошибались. На самом деле, здесь всё динамичнее, чем мне хотелось бы... хотя бы потому, что, если мне дать волю и сказать "вот тебе Эркюльчик, делай с ним, что хочешь", вы меня потеряете.
Потерпите; это предпоследняя порция моего готичного укура.
Я потом соберу всё в master post с пояснениями контекстных деталей, и будет полегче.
Главы 1-2.
Главы 3-4.
Синопсис: Ночь, улица, фонарь... охота на живца?..
Автор нагнетает безумие перед финалом. Видели предупреждения про фантастику? Имейте в виду, они тут не для красоты.
Note: прозекторская и мертвецкая - всё-таки разные вещи; в первой вскрывают, во второй хранят.
Главы 5 и 6.
5.
Невероятное число событий, реальных или вымышленных, необычных, зловещих или решающих человеческие судьбы зачастую не бывает неожиданным. Совершенно нормально для ведьм из «Макбета» встречаться в полночь на Лысой горе. Абсолютно обыденно злым гениям собираться в мрачном бункере для обсуждения планов мирового господства. Вполне тривиально безумным учёным приходить в закрытую, сумрачную лабораторию, чтобы изобрести нечто неименуемое, противоестественное, ужасающее.
Однако то, что происходило в ту ночь рядом с моргом стэмфордской больницы, было действительно несколько неожиданным.
Вернее, собственно неожиданным было именно сочетание времени, места и присутствовавших людей. То, что под стеной морга именно в этот час стояли помощник нотариуса и частный детектив, по местным меркам было едва ли не самым необычным стечением обстоятельств за последние несколько лет.
Для Джина Кейса оставалось загадкой то, как Пуаро умудрялся даже в хрестоматийно зловещем густом полумраке выглядеть несколько комично. Сыщик стоял практически по стойке смирно — с поправкой на лёгкую сутулость и общую округлость фигуры, — прижимая тяжёлый электрический фонарь к груди так, как можно было бы прижимать, скажем, пакет с пончиками.
Лампа над служебным входом в морг, теоретически приспособленная для того, чтобы освещать ступеньки, немилосердно мигала, то и дело искря и добавляя Джину нервозности.
— Кого мы ждём? — шёпотом спросил Кейс, щурясь на в очередной раз погрузившуюся во мрак дверь морга.
— Как вам сказать, mon ami, — едва слышно усмехнулся Пуаро. — Мы ждём не кого-то, а чего-то. В истории мадемуазель МакГрэйв слишком много белых пятен, слишком мало точных фактов… Однако, у меня есть некоторый опыт в охоте на… «живца», насколько я помню, вы так это называете?..
Джин никак не стал комментировать то, что «живец» в конкретном случае был несколько мертвее, чем того требовали традиции охоты подобного рода. Но общую мысль сыщика он улавливал.
— Хотите сказать, — шепнул он, — что кто-то придёт… замести следы?..
— Было бы неплохо, — пробормотал сыщик. — У меня несколько иное видение этого вопроса, но суть вы поняли… Я позволил себе смелость спровоцировать некую ситуацию. И мне хотелось бы увидеть результат, каким бы он ни был…
— Но почему после полуночи? — хмыкнул Джин.
— Подумайте сами, — насмешливо сощурился Пуаро. — Вы убили девушку, и вы считаете, что она la vieille fée. Вы знаете, что она лежит в морге. Вы видели, что… О.
— В чём дело? — подобрался фотограф.
Чёртова лампа в фонаре над входом снова мигнула и погасла, но Пуаро, судя по всему, что-то различал в ночном сумраке.
— Ш-ш, — приложив палец к губам, зашипел сыщик. — Мы не можем позволить себе спугнуть… Oh, bon Dieu — allez, vite, vite!
До этого момента Джин слабо представлял себе, что Пуаро может как-то передвигаться по местности и при этом не семенить. Как выяснилось, вопреки своей комплекции маленький бельгиец мог перемещаться очень быстро. Сыщик двигался как-то… сразу, всем комплектом, вроде бы и не бегом, но как-то моментально просачиваясь вперёд, так, что замешкавшийся и потерявший время на включение своего фонаря Джин едва успевал за ним. Хуже того, в какой-то момент Пуаро шмыгнул между деревьями — и фотограф с растущим изумлением понял, сбавляя шаг, что потерял сыщика из виду.
Вокруг шумел лес. В небе светила луна. Фонарь в руке Джина вяло мигал, определённо проникшись духом лампы над входом в морг и не желая гореть ровно. Пуаро нигде не было.
Того, за кем они гнались, впрочем, тоже.
Джин невольно поёжился и выключил фонарь. Лунного света было достаточно, чтобы немного сориентироваться — а яркий огонь фонаря только привлекал ненужное внимание. Чьё именно это могло быть внимание, Джин предпочитал не думать; у него было слишком богатое воображение, чтобы сохранять спокойствие.
Колышущиеся тени деревьев вокруг словно танцевали в каком-то своём рисунке движений. Этого бы не смогла запечатлеть ни одна камера, подумал Джин, озираясь. Серые, чуть серебрившиеся в отсвете луны стволы, покрытые бледно-зелёным мхом. Узорчатые листья папоротников. Скрипевший где-то за спиной фонарь над входом в морг, решивший снова включиться, давал бледные, дрожавшие рыжеватые блики на ветви и кончики листьев, отражался в…
…глазах?!
Джин шарахнулся в сторону, не решаясь включить фонарь и рассмотреть, привиделось ли ему. На какое-то мгновение фотографу показалось, что в темноте рядом с ним рыжий искусственный свет мелькнул в чьих-то глазах. Если бы Джина просили описать, чьи именно это были глаза, он бы не смог. Всё, что он успел ухватить боковым зрением — это неестественно белые, будто выгоревшие радужки, тускло фосфоресцировавшие в причудливой смеси искусственного и естественного света.
Как ни вглядывался Джин в темноту, он не смог разглядеть наваждение во второй раз. В конце концов, оно и правда могло ему всего-навсего почудиться. Но Джин никак не мог прогнать из сознания единственную, бившуюся в ритме загнанного сердца мысль.
Глаза, абрис лица, тень фигуры…
Это был человек.
И Джину уже чертовски не хотелось ничего узнавать подробнее.
Среди зарослей папоротника чуть левее что-то зашуршало. Кто-то царапнул когтями древесную кору — звук нельзя было спутать ни с чем. Джин поудобнее перехватил фонарь, инстинктивно уповая на то, что корпус электрического прибора был в достаточной степени прочным и тяжёлым, чтобы, в случае чего, можно было им отбиваться. Существо, судя по звуку, приближалось ленивыми скачками, безошибочно следуя к Джину. Лиса? Нет, что-то крупнее. Волк?..
В окрестностях Стэмфорда нет волков, сказал себе Джин, стискивая ручку фонаря. Волки не ходят по одиночке. Волки не подходят так близко к человеческому жилью…
В темноте снова что-то шевельнулось. Чья-то тень перескочила на дерево над головой Джина. Фотограф медленно поднял взгляд. Тёмная шкура существа чуть серебрилась в лунном свете.
Волки не умеют карабкаться по деревьям, подумал Джин, чувствуя, как в груди поднимается истерический смех.
Существо, коротко проскрежетав длинными когтями по стволу, спрыгнуло на землю и, на секунду оказавшись болезненно близко, остановилось пугающе осмысленным взглядом на замершем фотографе. Глаза поджарого, казавшегося в темноте неясной гибкой тенью зверя отсвечивали странным отблеском, как два тёмных опала — то красноватым, то зелёным, причудливо отражая скудный лунный свет. Зверь, внимательно посмотрев на Джина, облизнулся длинным алым языком и бесшумно скрылся в зарослях папоротника.
Джину показалось, что он был готов умереть от облегчения, когда через несколько мучительных минут среди деревьев показался Пуаро. Спокойный, почти не запыхавшийся, сыщик выглядел единственной стабильной точкой в окружающем пространстве. Фонарь в его руке мерцал, делая тени деревьев и папоротников ещё причудливее, чем они были при луне. Детектив выглядел чем-то озадаченным. На рукаве его безупречного пальто виднелось пятно от мха.
— Увы, mon ami, — проговорил Пуаро, останавливаясь в шаге от фотографа. — Боюсь, сегодня мы её упустили.
— Её?! — опешил Джин.
— Всему своё время, monsieur Eugene, — спокойно улыбнулся маленький бельгиец, похлопав Джина по плечу. — Мне кажется, завтра вас не будет волновать этот вопрос. Идите спать, mon ami; вам, в отличие от меня, совершенно нечего делать сейчас в морге.
Сны, посетившие мистера Кейса позднее той же ночью, отличались своеобразной реалистичностью. Мистеру Кейсу снилась худая помощница аптекаря — бледная, нескладная, почему-то одетая в белый мужской костюм-тройку. Красные волосы девушки, распущенные и всклокоченные, были того же цвета, что и роза в петлице её пиджака. Мисс МакГрэйв сидела на каком-то камне с неразборчивой надписью, опустив голову и перебирая бледными пальцами шерсть странного тёмно-серого зверя, который положил морду ей на колени. Кончик длинного пушистого хвоста зверя чуть подрагивал от удовольствия.
Зверь мурлыкал.
Вокруг мутными клочьями стелился густой туман. Он оседал тяжёлыми, серыми каплями росы на камне, шерсти зверя и волосах мисс МакГрэйв. Под ногой Джина треснула ветка, и помощница аптекаря вскинула взгляд на звук. Джин проснулся, когда увидел её пропитанную кровью манишку, перерезанное горло и белёсые мёртвые глаза.
Снов он не запомнил.
6.
— У нас такого никогда не было, — мямлила не знакомая сыщику дежурная медсестра, комкая полу халата бледными пальцами. — Чтобы… чтобы так…
— Дерзко? — подсказал Пуаро, что-то рассматривавший на полу мертвецкой.
Стоявшая рядом с дежурной Алесса Мортимер, заспанная, серая, созерцала сыщика с вялым интересом во взгляде. Тоже не пребывавший в восторге от того, что детектив поднял его посреди ночи, Джарвис поймал себя на неудачной мысли о том, что Алесса слишком сильно походила на труп. Сомнамбулическая бледность делала её донельзя уместной в холодном морге, эдакой мёрзлой тенью образа Прозерпины. Доктор Шеннон, такой же заспанный и болезненно морщившийся от стерильного света местных ламп, то и дело передёргивал плечами, поминутно ёжась от холода.
— Как я и предполагал, — спокойно проговорил сыщик, вставая в полный рост и вытирая руки носовым платком. Он один, видимо, не испытывал никакого дискомфорта от того, что ему приходилось находиться в морге в четвёртом часу утра — во всяком случае, ползал кругами вокруг стола в мертвецкой он без видимых признаков недовольства временем суток.
— Вы знали, что тело мисс МакГрэйв похитят? — с сомнением покосился на него инспектор.
— Можно и так выразиться, — отозвался Пуаро. — Мадам Маршалл, это ведь вы вымели отсюда соль?
Дежурная медсестра что-то еле слышно промямлила в ответ, а инспектор с запозданием отметил, что никогда не называл сыщику её фамилии. Как этот маленький бельгиец умудрялся всё так живо разнюхать?..
— Что ж, — сощурился Пуаро. — Думаю, нам стоит выйти в прозекторскую. Там… менее свежо. И, я бы сказал, атмосфера будет подходящей.
— Подходящей для чего? — нахмурился Шеннон.
— Для правды, — просто отозвался сыщик, выходя в коридор.
Инспектор, обменявшись с коронером взглядами, последовал за ним.
— Я бы мог озвучить это и при остальных замешанных в этом деле лицах, — негромко проговорил Пуаро, зажигая свет в прозекторской и оборачиваясь к присутствующим.
— Пуаро, побойтесь Бога, — простонал Джарвис. — Половина четвёртого!..
— Поэтому я взял на себя смелость разбудить только вас, — мягко пояснил сыщик.
— Спасибо, — спокойно ответила за всех явно ещё спавшая мисс Мортимер, заходя последней.
— Merci, mademoiselle, — учтиво кивнул ей сыщик. — А что до вас, господа… Инспектор, имейте в виду, вам предстоит сложный день.
— В каком смысле? — давя зевок, спросил Джарвис.
— Считайте, что я пророчествую, — усмехнулся Пуаро. — Для начала… вы же в курсе, что мадам Амброуз одержима идеей возвращения молодости, я правильно понимаю?
— Ну, я бы выразился не так…
— И тем не менее. Леди Амброуз определённо нуждается в помощи, вероятно — даже лечении, — мягко говорил сыщик, прохаживаясь вдоль сдвинутого к стене прозекторского стола. На фоне сложенных в кюветы инструментов для вскрытия бельгиец совсем не выглядел сколько-нибудь смешным. — Её захватила только одна идея, опасная и слишком… я бы сказал «неразумная». Она утверждает, что не любит лечиться — но при этом в её шкафу стоит банка с живыми, сытыми пиявками. Не ловила же их леди в пруду, в самом деле. Точно так же есть несоответствие и в том, что говорит мадам Дженкинс; она заявляет, что терпеть не могла jeune mademoiselle МакГрэйв — но цветы бессмертника в её саду и на личной полке на рабочем месте жертвы одни и те же. Я бы посоветовал найти для мадам Дженкинс и леди Амброуз хорошего врача, который смог бы развеять их странные идеи.
— Хотите сказать, они выторговывали у Дженнифер МакГрэйв эликсир вечной молодости? — невесело усмехнулся Шеннон.
— Не смейтесь, доктор, — покачал головой Пуаро. — Это довольно печально… И присутствующая здесь мадемуазель Мортимер может подтвердить, насколько.
Медсестра медленно прикрыла глаза и выдохнула.
— Вы про морфий, — спокойно сказала она.
— Да, мадемуазель, — жёстко сказал сыщик. — Я про морфий. Почему вы продавали его леди Амброуз?
— Потому что она неплохо платила, — пожала плечами мисс Мортимер. — Если старушка говорит, что ей больно, дело медсестры дать старушке обезболивающее. А уж то, что старушка совсем не такая немощная, а просто наркоманка…
Доктор Шеннон с присвистом втянул в себя воздух. Инспектор молча моргал на медсестру, отказываясь верить ушам. Алесса Мортимер ничего не отрицала, а говорила спокойно, с той пугающей ровной интонацией, которой обычно и произносят правду.
— Не смотрите на меня так, — устало поморщилась мисс Мортимер. — Если старая леди хочет себя угробить — это её личное дело…
— Именно, — кивнул Пуаро. — Мадам Дженкинс напугала пагубная привычка подруги, но они не прекратили общаться. И мадам Дженкинс была уверена, что морфий леди даёт «ведьма» из аптеки… хотя на самом деле это были вы.
— Дженни тоже не без греха, — пробормотала Мортимер, как-то странно кривясь.
— Не плачьте, мадемуазель, не надо, — мягко проговорил сыщик, делая к медсестре шаг и касаясь её руки. — Я вас ни в чём не обвиняю. Я знаю, что вы одна во всём городе действительно любили свою подругу. И, поверьте, я ещё очень хорошо знаю, что это не она продавала яд.
— Пуаро, — тихо, но очень угрожающе скрипнул зубами крепившийся всё это время Джарвис. — Какого чёрта. Какая подруга. Какой яд. Что, чёрт возьми…
— Люси Амброуз покупает у кого-то яд, — невозмутимо пояснил Пуаро, оборачиваясь к инспектору. — Я полагаю, она планирует отравить собственную мать. Девушку можно понять — и новое убийство ещё можно предотвратить. Я бы на вашем месте с утра занялся именно этим…
— А как же убийца МакГрэйв? — вскинул брови доктор Шеннон.
— У меня есть несколько… идей, — сощурился Пуаро. — Более того, похищенное тело подтверждает некоторые из них. Но над этим ещё надо работать, доктор Шеннон; а для Пуаро сейчас важнее предотвратить новое преступление, чем не спать из-за уже совершённого.
Джаспер задумчиво посмотрел на молча сглатывавшую слёзы Мортимер, которая всё ещё цеплялась за руку сыщика, будто это была последняя надежда на спасение, и подумал о том, что грядущий день, даже с учётом теоретических попыток как-то внятно объяснить леди-наркоманке, что её дочь — потенциальная убийца, будет не таким тяжёлым по сравнению с этой бесконечной ночью. Медсестра из морга была единственным человеком в городке, кто действительно плакал по умершей — и не имело значения, ведьма та была или нет.
— Инспектор, — проговорил Пуаро, осторожно высвобождая руку из пальцев мисс Мортимер, — проводите мадемуазель домой, ей сейчас тяжело. И попробуйте завтра поговорить с названными мной людьми вместе с мадемуазель Алессой — она умеет быть убедительной, её могут послушать и во всём сознаться…
Джаспер мог бы вслух сказать, что чёртов бельгийский всезнайка всё слишком чётко просчитывал. Иначе, как расчётом, нельзя было назвать то, что Пуаро только что фактически высказал Алессе Мортимер мысль о том, что она кому-то нужна, и поместил её под охрану полицейского. Уж инспектор бы не позволил находящейся на грани срыва девушке наделать глупостей. Когда сыщик успел продумать эту комбинацию, оставалось загадкой. Но, как бы не претил Джарвису холодный расчёт в текущих обстоятельствах, он счёл за лучшее ничего не комментировать и просто принять правила игры.
Сыщик едва заметно благодарно кивнул инспектору.
— Вы найдёте того, кто это сделал с Дженнифер? — ровным тоном спросила медсестра, каким-то сердитым жестом вытирая успевшие всё-таки выступить на глазах слёзы.
— Истинный убийца проявит себя сам, — тихо и отчего-то печально сказал сыщик. Он успел извлечь откуда-то тонкую сигарету и теперь, глядя в пространство поверх головы инспектора, рассеянно постукивал ей по крышке портсигара. — Остаётся надеяться, что он будет благоразумнее, чем я думаю.
Повисла неприятная пауза. Пуаро вздохнул, словно встряхиваясь от собственных мыслей, и мягко улыбнулся присутствующим:
— Прошу меня простить. До завтра, господа; постарайтесь поспать остаток ночи.
Через несколько минут к курившему у входа и зябко кутавшемуся в плащ сыщику присоединился доктор Шеннон. Коронер некоторое время молча смотрел, как задумчиво курит детектив. Пуаро, казалось, не замечал его. Порывистый ветер раскачивал клятую лампу над входом, отбрасывая причудливые тени на лицо маленького бельгийца, заостряя его черты.
Доктор достал свой портсигар, задумчиво похлопал себя по карманам в поисках спичек.
— Из вас плохой инквизитор, мсье Шеннон, — проговорил Пуаро, гася свою сигарету и не оборачиваясь к коронеру.
— Что вы хотите этим сказать? — насмешливо вскинул брови тот.
Фонарь над их головами предсказуемо мигнул, на секунду погружая вход в морг в сумрак, и снова разгорелся.
— Я хочу сказать, что не одобряю убийств, — спокойно отозвался Пуаро, не глядя на собеседника.
— О чём вы…
— О том, что не озвучил в прозекторской, мсье Шеннон.
Шеннон хотел отшутиться в ответ, но осёкся, когда фонарь над их головами, напоследок вспыхнув, погас окончательно.
— Я не могу сказать на суде, что я чувствую ваш запах на одежде убитой, — вкрадчиво прозвучал из темноты рядом голос детектива. — И того, что чую её кровь на ваших руках, тоже не могу сказать. Поэтому для вас у меня два варианта развития событий. Первое — вы приходите в полицию и даёте показания. Или второе: вы никуда не идёте, оставляете всё, как есть, но помните, постоянно помните об одном факте.
— О чём? — фыркнул Шеннон. — О том, что убивать ведьм нехорошо?
— Нет. О том, что я вас найду, — спокойно договорил из мрака сыщик.
Шеннон снова усмехнулся. Нашарив в кармане коробок, он чиркнул спичкой, чтобы зажечь сигарету. И тут же с проклятием выронил спичку, короткая вспышка которой предательски чётко высветила стоявшего рядом.
— Я вас предупредил, — спокойно проговорил тот же голос. — Выбирайте сами.
Шеннон не зажигал новую спичку до тех пор, пока не услышал, как стих странный скребущий звук, который он в других обстоятельствах за царапанье веток по крыше. Шеннон искренне не хотел знать источника звука, хотя уже не мог прогнать из головы знание того, на что это было похоже.
Это был цокот когтей по плитам мостовой.
[TO BE CONTINUED...]