Вы этого просили.
Вы допросились.
БАБОЧКИ
Автор: Док.
Фэндом: комиксы/экранизации Marvel.
Персонажи: Тони Старк, Пеппер Поттс, агент Коулсон. И Локи. Много Локи.
Категория: джен, лёгкий мозговынос :3
Рейтинг и предупреждения: G, прикиньте?!
Дисклаймер: Я не я и Марвел не моя.
Авторские ремарки: Ну наконец-то я это родила. Сама фигею. И вообще, ВЫ САМИ ЭТОГО ПРОСИЛИ, МУАХАХА.
Синопсис: Заключительная часть цикла про змея Локи и его иллюзии.
ХАЛК ЧИТАТЬ ВЕСЬ ЦИКЛ С САМОГО НАЧАЛА:
:: ЗМЕЙ :: ИСКРЫ :: НАВАЖДЕНИЕ №18 :: ДЕТАЛИ :: ТОЧКА РОСЫ :: ИЛЛЮЗИИ :: УСТАЛОСТЬ МЕТАЛЛА :: МАГНИТНАЯ АНОМАЛИЯ :: ВЫХОДНОЙ ДЕНЬ :: СЕРЬЁЗНЫЙ ПОДХОД ::
Саундтрек безжалостно прилагаю.
Где-то наверху, выше уровня моря, разгорался закат.
Где-то наверху, выше уровня моря, разгорался закат.
В мастерской Старка его не было видно. Верхний свет не горел: Тони предусмотрительно отключил электричество в доме и на всякий случай перешёл на резервный источник питания. Было слышно, как гудел генератор, сбавляя обороты. В тусклом отсвете реактора Старка было видно, как чуть-чуть, но всё же заметно тряслись кончики пальцев миллиардера, когда он добавлял льда в бокал со своим виски.
— Я прошу прощения за неточности в каллиграфии, — не оглядываясь на единственный, кроме реактора, источник света в помещении, непривычно серьёзным голосом сказал Тони.
Он чувствовал взгляд загривком. Ему не надо было оборачиваться, чтобы знать наверняка, что за ним наблюдали.
— Я ценю внимание к деталям.
Голос всё-таки заставил Старка обернуться на звук — слишком странно звучал этот холодный даже на слух выговор. Неземной. Нечеловеческий. Тони было видно, как тонкие пальцы вели по врезанным в конструкцию совершенно антинаучным, но действенным наборам символов. Руны морозно искрились синим отсветом под прикосновениями и, кажется, в сам момент касания покрывались инеем.
Клетка светилась — лениво, неярко, но достаточно сильно. На чертежах она напоминала свёрнутый из спиральных лезвий клубок, нелогичный, нетипичный для всех проектов оружия, над которыми работал Старк. В собранном и приведённом в действие состоянии она была скорее похожа на замёрзший цветок. Тони ловил себя на мысли о том, что не мог точно сказать, за счёт чего именно она испускала свечение.
Наверное, ему всё ещё не хотелось верить в действенность рунического колдовства. В контексте это, пожалуй, было забавно.
Когда Тони конструировал клетку, он не думал, что в ней можно было настолько вольготно расположиться, как это сделал холодный трикстер. Локи лежал на вогнутом полу, вытянув длинные ноги и рассеянно барабаня пальцами по широким, похожим на лезвия прутьям. Не было похоже, чтобы он скучал. Тони подозревал, что существо, способное послать собственную астральную проекцию хоть к чёрту на рога, вообще невозможно запереть по-настоящему…
Он был похож на клок тёмного тумана, который из-за какой-то погодной аномалии завис в одной точке пространства. Разве туман можно запереть? Тем более — в клетку?
Каким бы бредом это ни звучало, по всему выходило, что… можно.
Первый чертёж клетки Тони сделал месяц назад. Тогда это было простое нагромождение линий — Старк даже не потрудился перевести набросок в цифровой формат. Это была причуда, придурь, ничего больше. Помнится, он тогда подсмотрел какой-то снимок из папки, которую Коулсон на пару секунд отложил на стол в управлении «Щита», чтобы ответить на звонок. На снимке была какая-то металлическая тварь — то ли дистанционно управляемый робот, то ли бронекостюм, хотя последнее Тони бы исключил хотя бы потому, что рядом на снимке стоял какой-то человек в белом халате. Человек был меньше твари раза в четыре.
Коулсон ровным тоном кому-то говорил, что, когда он просил уменьшить объект раз в десять и приделать к нему курок, он не имел в виду масштабный взрыв в лаборатории. И что у Клинта Бартона есть алиби на время взрыва хотя бы потому, что он в тот момент вёл машину Коулсона. И что местным специалистам не помешал бы естественный отбор, раз уж на то пошло. Судя по стремительно смягчавшемуся тону Коулсона, агент был близок к массовым убийствам, так что Тони сунул снимок на место и счёл нужным покинуть штаб.
Той же ночью он проснулся с мыслью о том, что принцип конструкции брони объекта из папки Коулсона можно было использовать на практике. Немного доработав, разумеется.
Нет, ему не приснилась концепция клетки. Он начертил её на обороте какого-то документа, наспех, так, запомнить мысль. И вернулся к ней только неделю спустя, переделав практически с нуля. То, что должно было быть непроницаемой извне бронёй, словно сбросило шкуру в процессе, сменило ипостась, став непроницаемой изнутри клеткой. Старк отменял встречи, перечитывая статьи по гальванизации, экспериментируя с напылением, забывая спать. Назначивший ему — в целях профилактики массовых разрушений, — строгое пребывание внутри периметра особняка Ник Фьюри за всё время позвонил только один раз и, кажется, успокоился. Тони не собирался покидать периметр.
Тони работал такими же запоями, как когда-то пил.
Кажется, на второй неделе сборки он всё-таки вышел на улицу. Мир вокруг без постоянного блеска незаконченной клетки был… непонятным. Попавшийся ему на входе в местный штаб «Щита» смутно знакомый учёный смерил Старка подозрительным взглядом, но ничего не сказал. Тони сам не понимал, какого чёрта потащился к питомцам Фьюри — наверное, просто хотел хотя бы на пару часов сменить обстановку. В конце концов, Пеппер уже давно канючила, что рано или поздно ему бы пришлось выйти из мастерской…
Мир вне мастерской был враждебен. Тони слонялся по штабу минут сорок, рассеянный, ни с кем не пытавшийся заговорить. Словно что-то искал.
Нашёл он в итоге Коулсона, который невозмутимо обругал его вежливыми словами и посоветовал хоть иногда прикидываться нормальным человеком. И всучил ему толстенный том какой-то заумной мути, учтиво попросив свалить уже обратно в особняк и не маячить на базе, мучаясь ничегонеделанием. Разумеется, технически агент сказал совсем другое, но смысл в его бюрократически-сухих фразах был именно таким.
Тони раскрыл книгу уже дома. Том назывался «Семантический анализ содержания и структуры древнеисландского эпоса». На форзаце стоял невнятный лиловый штамп. Половину тома составляли стихи, половину — замысловатые диаграммы, и в какой-то момент Старк просто открыл книгу наугад. Так, развлечься.
Том открылся на странице о заговорённом мече конунга Свафрлами.
Старк невольно покосился в сторону лежавших на рабочем столе лезвий.
С нанесением рун лезвия клетки словно стали… законченными. Вязь древних знаков на них была неестественно аккуратной — Старк не высекал символы вручную, он просто запрограммировал одного из своих роботов на систематическое повторение одной и той же насечки на заготовках. В разобранном виде конструкция была настолько странной, что Пеппер только изумлённо косилась на остро заточенные полосы металла, скорее напоминавшие пример ювелирной работы, чем оружие.
И ничего не спрашивала.
Умница.
Когда он в первый раз запустил механизм клетки, он испытал какое-то странное ощущение. Закрывающиеся хищным цветком спирали остро отточенных лезвий даже с безопасного расстояния пугали. Клетка реагировала чётко, с мелодичным звоном за десятые доли секунды захлопываясь при малейшем нарушении обозначенных программой границ её действия. Она была страшной. Она была настолько красивой, что Тони в первые минуты с момента запуска находился в каком-то эмоциональном ступоре. Мысль о том, что эту дивную, хищную металлическую тварь, холодно искрившуюся мертвенным голубоватым светом и чуть гудевшую за счёт встроенных в корпус источника питания и генератора поля, создал он сам, казалась абсурдной.
Пеппер наградила его удивлённым взглядом, когда Тони, повинуясь дурацкому порыву, перепрыгивая через ступеньки, нёсся с крыши особняка в сторону мастерской. В руках у Старка была стеклянная банка с бабочкой — не экзотической, совершенно обыкновенной, явно помятой в процессе ловли.
— Я надеюсь, ты не переключишься на тараканов, — тихо прокомментировала ему в спину Пеппер.
— Я тоже, — честно отозвался Тони.
Когда клетка захлопнулась, не задев бабочки, отсекая насекомое от мира, Тони понял, что чувствовал.
Он чувствовал ужас.
И восторг.
Острая, безумна смесь чувств была настолько сильной, что Старк не мог сказать, где заканчивалась одна эмоция и начиналась другая. Он чувствовал её снова, с прежней яркостью, заставлявшей пульс ускоряться — здесь и сейчас, когда клетка захлопнула лезвия вокруг добычи намного крупнее бабочки.
— Чем ты меня запер? — тихо спросил Локи.
Старк покосился на клетку. Трикстер спокойно смотрел в его сторону, тёмный, тонкий, с морозно фосфоресцировавшими глазами. И не улыбался. Слава Богу.
— Скажем так, — протянул Тони, критическим взглядом окидывая композицию, — я рассчитывал, чтобы конкретно для тебя эта штука была комфортной. И чтобы при попытке выбраться ты поджарился.
Локи моргнул.
— Покажи мне, что написано с внешней стороны лезвий, — глухо проговорил он.
— Может, тебе ещё сказку рассказать? — насмешливо вскинул брови Старк.
— Может, — помолчав, согласился Локи, рассеянно лаская пальцами рунические письмена. — Позже.
Тони нервно хмыкнул, залпом опрокидывая в себя виски. Он совершенно не почувствовал ни вкуса, ни крепости, как будто уже и так был слишком пьян, чтобы анализировать ощущения.
В чём-то, в сущности, так оно и было.
— Плеснул бы пленнику своего пойла, — вяло улыбнулся трикстер. От этой улыбки руки Тони дрогнули, и стакан встал на столешницу с мерзким дребезжащим звуком.
— Зачем тебе?
— Мидгардский виски я ещё не пробовал. — Локи лениво просунул руку между лезвиями прутьев, шевельнул пальцами. — Изящно, Старк… изящно. Я оценил. Колдовать через эту штуку нельзя — но стакан-то передать можно?..
Между острыми краями прутьев клетки тонкое запястье небожителя выглядело необыкновенно ломким. Тони поймал себя на опасении, что Локи может одним неосторожным движением раскроить себе вены.
Тони на секунду замер, когда осознал мысль о том, что ему вовсе не хотелось, чтобы трикстер умирал в его клетке.
Стакан мгновенно запотел, когда Тони аккуратно вложил его в ледяные пальцы Локи. Трикстер поморщился от первого глотка, облизнул тонкие бледные губы. Принюхался к напитку. Покосился на Старка. И допил — залпом, как-то хитро прокатив стакан в ладони, как будто это был не виски со льдом, а какая-нибудь стопка текилы. Когда он возвращал стакан, лёд там не звенел — он смёрзся в один монолит.
— Я запомню, — тихо сказал небожитель.
— Что?
— Ощущение, — спокойно пояснил Локи, снова укладываясь в своей антинаучной тюрьме, закидывая ноги на изгиб стены.
Он говорил про виски, подумал Старк. Он наверняка говорил про виски.
Он не мог иметь в виду то, что, принимая стакан из его рук, Тони невольно коснулся его источавших изморозь пальцев.
Шёл пятый день с момента, когда клетка захлопнулась.
Погода в Малибу не предвещала штормов.
Тони Старк чувствовал, что сходит с ума.
По чистой логике, ему не стоило бы постоянно торчать взаперти, что бы ни думал на эту тему Фьюри с его «Щитом». Он чувствовал, как начинал дичать. Он мог сидеть и смотреть в одну точку на протяжении длинных монологов Пеппер — решительно ничего из этих монологов не запоминая. Девушка только вздыхала и качала головой, когда он честно в этом признавался.
Ему не хватало чертежей оружия.
Ему хотелось занять чем-то руки.
Ему было страшно от мысли, что придётся для этого снова заходить в тот отсек мастерской, где стоял блок системы жизнеобеспечения, к которому была подсоединена клетка.
Трикстер уже четыре дня спокойно существовал взаперти, вполне сносно соседствуя с роботизированным населением мастерской. Он не требовал от Тони ни разглашения тайн, ни сказок на ночь, но Старк всё равно чувствовал себя неуютно. Как будто он не поймал потенциальную угрозу, а запер нечто совершенно безобидное, без видимой причины. Программировать систему жизнеобеспечения было как-то особенно неприятно. Он словно унижал пойманного врага тем фактом, что кормил его по расписанию, как какую-то морскую свинку или хомячка.
А Локи только улыбался. И спал. И не просил в свою клетку колесо и лишнюю кормушку.
Послушный мальчик.
Не было ничего удивительного в том, что Тони в итоге обнаружил себя слоняющимся по городу без руля и ветрил. Находиться дома было жутко — в основном за счёт того, что ему постоянно хотелось напиться. Нет, не при мысли о том, что в его подвале заперто нечто могущественное.
Скорее, при мысли о том, что ему совершенно не хотелось афишировать этот факт.
В том, на какую забегаловку набрёл Старк, не было знака судьбы: скорее, это был вопрос времени и везения с поправкой на лёгкое похмелье. Откровенно говоря, он вообще зашёл в то кафе по чистой случайности — просто потому, что местечко было достаточно тёмным и его не было видно с центральных улиц. К обычной антистрессовой терапии в понимании Старка совершенно не относилось посещение микроскопических забегаловок, где подавали пончики, блинчики и булочки под сносный кофе и чай, а клиентов знали наперечёт хотя бы ввиду упомянутой микроскопичности заведения.
Агент Коулсон, как показала практика, смотрел на вещи слегка иначе.
В момент, когда Старк, сориентировавшись в тёмном нутре кафе, развернулся от стойки, ища взглядом, где бы ему приткнуть своё бренное тело и залить кофе ещё не вполне выветрившийся хмель, агент Коулсон как раз заканчивал расправу над парой блинчиков с кленовым сиропом.
— А вы снова в наших краях, — ехидно ухмыльнулся Тони, нависая над столиком Коулсона.
— А вы снова покинули периметр, — ровным тоном констатировал агент, добавляя в тарелку ещё сиропа. — Присаживайтесь, мистер Старк. Только дышите чуть в сторону, если можно.
Тони невольно улыбнулся. Кое-что в мире было стабильным — например, реакция агента Коулсона на поведение некоего мультимиллионера с моторчиком. Кто бы ему сказал с месяц назад, что появление агента в радиусе восприятия не будет вызывать в нём нездорового желания вывести госслужащего из себя — Старк бы вряд ли поверил…
— Ваша книга мне здорово пригодилась, Фил, — констатировал Тони, плюхаясь на стул напротив. — Всё никак не соберусь вернуть…
Коулсон одарил Старка ничего не выражавшим взглядом. Исходя из практики общения с агентом, Тони заключил, что Коулсон просто вспоминал, о какой книге шла речь.
— Оставьте себе, — видимо, что-то вспомнив, разрешил агент.
— Если ко мне потом придут требовать долг злые библиотекари с тяжёлой артиллерией, я вас сразу им сдам с потрохами, — проинформировал собеседника Старк, рассеянно останавливая взгляд на курсировавшей в их сторону коротко стриженой официантке. — Девушка, двойной эспрессо принесите.
— Пожалуйста, — мягко добавил Коулсон.
Девушка перевела взгляд с Тони на агента, явно узнав в новоприбывшем «Железного человека», и разумно решила молча принять заказ.
— Вы бы знали, Фил, — откидываясь на стуле, высказал чистую правду Старк, — как приятно поговорить, ради разнообразия, с нормальным человеком.
— Не могу сказать, что мне часто предоставляется такая возможность.
— Вот. И я о том же.
— У меня возникло неприятное ощущение того, что вы не шутите, — помолчав, резюмировал Коулсон.
Старк хотел отшутиться. Правда хотел. Но вместо этого молча наблюдал за тем, как аккуратно расчленял блинчик сидевший напротив агент. Глаза у Тони были такие же тёмные, как двойной эспрессо, который поставила перед ним тихая официантка.
— Вам точно нечего мне рассказать, мистер Старк? — без особенного любопытства в голосе спросил агент.
— Если бы что-то и было, ваша разведка бы разнюхала, — фыркнул в свой кофе Тони.
— Тоже верно, — не стал спорить Коулсон, возвращаясь к распиливанию блинчика. И, не поднимая взгляда, спокойно добавил: — К тому же, если бы у вас были действительно неразрешимые проблемы… по вам бы было видно, мистер Старк. Вы не так сильно нервничаете, как во время… предыдущих инцидентов. Значит, вы вполне способны преодолеть ваш кризис мировосприятия.
— «Кризис мировосприятия»?! — скривился от определения Тони.
— Разумеется. — Коулсон аккуратно наколол кусочек блинчика на вилку и снова поднял глаза на Старка: — Или вы как-то иначе называете процесс нахождения ответа на вопрос, стоит ли держать ваших демонов взаперти?..
Тони надолго замолчал после этой фразы — словно выпав из реальности, отключившись, перейдя в режим ожидания. Двойной эспрессо плавно и неотвратимо остывал. Агент «Щита» отложил приборы — ровно, как по линейке, — поблагодарил стриженую официантку и попросил чайник чаю с бергамотом и счёт.
— Фил? — позвал Тони, когда официантка, забрав его остывший кофе, ушла.
— Да, мистер Старк.
— Ты здорово выбираешь метафоры.
— Да, мистер Старк.
— Это даже немного пугает.
— Разумеется, мистер Старк.
Стриженая официантка аккуратно поставила на стол чайник. И чашки.
Две.
По лицу Коулсона никогда нельзя было сказать, шутит он, блефует, действует спонтанно или по выработанному плану. У него всегда было одно и то же вежливое выражение с вариациями на тему блуждающей полуулыбки. Человеку с таким лицом стоило бы работать психоаналитиком… или «добрым следователем» на допросах.
Ему хотелось всё рассказать. Просто из вежливости.
— Я думаю, нам всё-таки стоит об этом поговорить, — повествовательным тоном проговорил Коулсон, придвигая одну чашку к собеседнику.
— О выборе метафор, агент Коулсон? — обречённо хмыкнул Тони.
— Разумеется, мистер Старк.
Тони на секунду закрыл глаза, подозревая, что в присутствии агента ещё ни разу не выглядел таким откровенно уставшим. И, уже распахнув их, с неожиданным для себя спокойствием предложил:
— Давайте лучше о погоде.
Было два часа ночи с седьмого на восьмой день заключения Локи, когда Старк пинком открыл дверь в мастерскую. Трикстер дремал. Сдерживающие печати на замках клетки были на месте.
Старк был не настолько дурак, чтобы поверить, что всё это могло помешать Локи сплетать иллюзии.
Пришедшее к нему во сне ощущение острых зубов, вонзавшихся в его плечо, было неуместно восхитительным. Старк не помнил сна целиком — он помнил только этот момент пробуждения, холод дыхания, льдисто-острую кромку чужих клыков, спрятанных за мягким изгибом губ. Тони нервно передёрнул плечами. Ни во сне, ни наяву он не мог понять, соблазнял его трикстер или просто пытался напугать.
Как ни противно было это осознавать, чисто технически подобные сны могли успешно обеспечить и то, и другое.
— Странное дело, — не открывая глаз, протянул Локи, заставляя Старка замереть на середине шага и вздрогнуть. — В клетке сижу я, а мечешься из угла в угол ты. Может, это потому, что в твоей клетке нет углов?..
Тони в первый раз за проведённую в одном доме с трикстером неделю захотелось что-нибудь разбить или поджечь. Он мог сколько угодно чувствовать себя мерзко в присутствии запертого божества, но это, чёрт возьми, было его личное дело. Его личная привилегия ненавидеть самого себя. Когда кто-то другой начинал иронизировать на эту тему, замаскированная отвращением к собственной персоне агрессия Старка начинала искать способ разрядиться.
Естественно, Локи это чувствовал.
Но до этого момента он не бил в эту болевую точку.
— Ты похож на бабочку, Старк, — тихо проговорил Локи, открывая глаза и поворачивая голову в сторону Тони.
Он пристально глядел на изобретателя сквозь лезвия прутьев клетки. Тусклое синеватое свечение отражалось в его неестественно светлых глазах. Тони передёрнуло от холодного интереса в его взгляде.
— Ты полжизни был вальяжной гусеницей, — протянул трикстер. — А потом, как настоящая бабочка, изменился в процессе разрушения. И отрастил себе крылья.
— Спасибо за сравнение, — нервно фыркнул Тони.
— Не благодари, — холодно, без всякого выражения в голосе проговорил Локи, не отводя взгляд. — Бабочки долго не живут.
Кажется, потом Тони всё-таки напился — так что впоследствии не мог точно вспомнить, как ему в итоге удалось уйти из мастерской, ничего не разбив. И не бегом.
На двенадцатый день Тони зашёл в мастерскую так тихо, что его не услышали.
Наверное, это был первый раз с момента захлопывания лезвий клетки, когда Старк действительно застал трикстера врасплох. Во всяком случае, Локи явно дёрнулся, открывая глаза, как только синеватое пламя коснулось клетки.
«А ведь он правда спал», — с неуместным весельем подумал Тони, выкручивая ацетиленовую горелку на полную мощность. Мысль о том, насколько нужно было расслабиться, чтобы так спокойно спать в блокирующей магию конструкции из острых лезвий, он решил не развивать. Вид смаргивавшего сон Локи, отшатнувшегося в противоположный сегмент клетки, был слишком необычен, чтобы думать о чём-то ещё.
Старк надвинул на лицо сварочную маску и уверенно вывел на одном из лезвий, заменявших клетке прутья, руну солнца.
Локи молча, не мигая и не пытаясь сощуриться, смотрел на то, как плавился металл. Заговорённое лезвие, прерванное зигзагом руны, со звоном упало на пол. Старк, как ни в чём не бывало, перехватил горелку поудобнее и приступил к следующему. Раскалённые линии словно выключали тусклое, призрачное свечение клетки.
— Сигель, — тихо проговорил Локи, когда на пол упало четвёртое лезвие. — Ты ломаешь клетку извне руной сигель. Чем ты меня запер, Старк? Ты же не мог запереть меня руной ис, это иррационально.
— Знаешь, — хмыкнул Тони, на секунду убавляя мощность горелки и поднимая маску, — есть такая хорошая поговорка — клин клином вышибают.
— Ты запер меня руной ис, — бесцветным тоном констатировал трикстер. — Запер ледяного великана руной льда. Ты сумасшедший, Старк.
— Пару дней назад я был бабочкой, — напомнил Тони, невозмутимо возвращаясь к своему занятию.
— Нет. Ты не бабочка. Ты галлюцинирующая куколка.
— Хочешь сказать, взрослые насекомые себя так не ведут? — фыркнул Старк, срезая шестое лезвие.
Локи не ответил— только отодвинулся дальше от разбрызгивавшей искры горелки, словно пытаясь забиться в угол. Странное, глазастое существо, словно состоящее из тёмного тумана и иллюзий, слишком дикое, чтобы его было интересно кормить с рук. Старк отдавал себе отчёт в том, что при желании Локи может запросто оторвать ему голову — или отрезать, просто толкнув на не срезанную часть клетки.
Он предпочитал об этом не думать.
Изо всех сил.
Старк отломал седьмой зубец лезвия и выключил горелку, отступая назад. Тони показалось, что Локи не вставал и не делал шагов, а просто сразу оказался у края неровно вырезанной в металле дыры. Он мягко спрыгнул на пол — тёмный плащ на секунду зацепился за край клетки, прежде чем тяжёлыми складками соскользнуть вниз.
И теперь молча стоял, глядя на человека сверху вниз.
И никуда не уходил.
В принципе, Старк в любом случае не смог бы хоть сколько-нибудь внятно объяснить трикстеру собственное поведение. Он и сам себе не мог дать достаточно убедительного отчёта о мотивациях. Наверное, это смог бы сделать Коулсон, который так хорошо умел вежливо делать вид, что ничего не понял — например, того, что Старку было скучно быть просто правительственным проектом. Или того, что без постоянной незримой и зачастую необъяснимой угрозы со стороны трикстера Старк начинал терять мотивацию и впадать в меланхолию. Или того, что Тони, как механика и изобретателя, чертовски интересовало всё неизученное — и было бы глупо анализировать отмирающий материал, которым Локи бы неизбежно стал в клетке…
Неизбежно.
Если бы игра с самого начала не была двойной.
Если бы правила самой игры не подразумевали обман.
То, что трикстер не пытался сбежать потому, что не хотел, а не потому, что не мог, было понятным и без сторонних переводчиков. Дальше этой ступени восприятия шли усложнения. Разумеется, Старк не мог их ни знать, ни рассчитать наверняка; он мог только чуять на уровне инстинкта. Локи на самом деле не был уверен в том, что правда смог бы взломать клетку без помощи магии.
Локи просто не пробовал.
Не хотел пробовать.
Не видел смысла рассматривать вероятность попробовать.
Тратить собственные ресурсы на многовариантные алгоритмы ему было… лень. К тому же, чисто технически, его устраивали условия заключения. Его не беспокоил брат. О нём не рассказывали объективным врагам в лице Фьюри и команды. Ему не мешали размышлять. Его регулярно навещал Старк, который был действительно интересным объектом изучения — что бы последний ни думал на тему того, кто из них кого изучал…
Если он скажет какую-нибудь банальность про относительность понятия ловушки и Стокгольмский синдром, я его ударю сварочной маской.
Мысль Старка была такой чёткой и прочлась так легко, что губы Локи невольно дрогнули в попытке сдержать усмешку.
— Веришь, — протянул Тони, снизу вверх глядя на трикстера, — мне сейчас почему-то тоже смешно.
— Мистер Старк, как нам стоит расценивать то, что вы не отвечаете на звонки?
Стоявший в дверях в мастерскую — и, видимо, минуты две назад беспардонно вскрывший кодовый замок, — Коулсон выглядел, как воплощённая совесть Тони. Старк подозревал, что его совесть была так же невозмутима, так же спокойно ломала замки и так же отлично обходилась отдельно от него самого. Возможно, у совести тоже было табельное оружие и несколько убедительно устрашающих удостоверений личности, этого Тони тоже не исключал.
— Так, — отмахнулся от вопроса Старк рукой с зажатой в ней деталью, — кое-какие… идеи посетили. Всё в порядке, если хотите знать. Я бы даже сказал, что всё под контролем.
— Запись на автоответчик мисс Поттс в два часа ночи, содержавшая бормотание, из которого лично я смог декодировать в связную речь только словосочетание «почему бабочки» — это вы называете «под контролем»? — моргнул Коулсон.
Старк с хрустом вставил деталь явно не в тот паз.
— Пеппер слышала эту за… Стоп. — Тони на секунду прикрыл глаза. — «Щит» прослушивает телефон Пеппер?
— Нет, — спокойно сказала воплощённая совесть. — Это личная инициатива. И, раз уж у вас на лбу написан этот вопрос — она забыла телефон в служебной машине, а не на моей прикроватной тумбочке. Но ваше выражение лица мне льстит, спасибо.
Старк попытался вынуть деталь оттуда, куда её вставил. Поддел отвёрткой. Досадливо цокнул языком.
— Она слышала ту запись? — рассеянно барабаня пальцами по обшивке чего-то недоделанного, проговорил Тони.
— Нет, — после едва заметной паузы ответил Коулсон.
Тони задумчиво посмотрел на сплетение проводов перед собой.
— Сколько живут бабочки? — бесцветным голосом спросил он.
— По меркам гусениц, они и так небожители.
Старк резко вскинул взгляд.
— По меркам куколок, они мечта, — спокойно проговорил Коулсон, лениво прислонясь плечом к одному из стеллажей в мастерской. — По меркам других бабочек, они вечны. Иные мнения бабочек не должны заботить.
— Почему? — тихо спросил Тони.
— Потому что бабочкам нужна мотивация взлетать, — мягко договорил агент.
Тони молча проводил его взглядом, дал уйти, не задав больше ни одного вопроса. Только кивнул в ответ на безупречно вежливую улыбку. И дал себе слово в следующий раз при встрече посмотреть, какого на самом деле цвета глаза были у агента Коулсона.
Точно ведь не зелёные.
[FIN]