адекват дьявола
РЕАНИМАТОР (№ 41): часть 2 из 3.
:: ПЕРВАЯ ЧАСТЬ :: ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ ::
Автор: Док.
Фэндом: The Blacklist (NBC).
Персонажи: Элизабет Скотт Кин, Рэймонд «Рэд» Рэддингтон, Дональд Ресслер, Арам Можтабай, Мира Малик, Гарольд Купер, кучка сюжетообразующих ОС.
Категории: casefic, gen, bromance, humour.
Рейтинг и предупреждения: G.
Дисклаймер: Я уже давно намекаю, что могу писать сценарии ко всякому трэшу, но пока делаю это на общественных началах и без личной выгоды.
Авторские ремарки: Я ПОСМОТРЕЛА ФИНАЛКУ И ДЫШУ В ВЫЧИТКУ ФИКА КАК В БУМАЖНЫЙ ПАКЕТ С КОКСОМ ПОТОМУ ЧТО ААА. Но - к делу. Таймлайн – где-то между седьмой и семнадцатой, то есть отец уже того, а муж ещё не это, если вы меня понимаете, И НИКАКИХ СПОЙЛЕРОВ К ФИНАЛУ. Мир и благоденствие, только Док со своими сюжетами лезет.
Синопсис: Новое имя в Чёрном списке, а чего ещё вы ждали?!
Особливо упоротым и ценящим саундтрек: тематические песни к этой части текста.
Прослушать или скачать Beck Soul Of A Man бесплатно на Простоплеер
Прослушать или скачать The Heavy Can't Play Dead бесплатно на Простоплеер
Элизабет Кин с грохотом топала по доскам причала и отрешённо думала, что её жизнь, начавшаяся таким отвратительным утром, к четырём часам дня и не думала стать легче...3.
Элизабет Кин с грохотом топала по доскам причала и отрешённо думала, что её жизнь, начавшаяся таким отвратительным утром, к четырём часам дня и не думала стать легче. Солнце, меж тем, продолжало светить и пускать зайчиков по океанским волнам в независимости от настроения Лиз.
Рэймонд Рэддингтон в этом смысле был солидарен с солнцем.
— Ты знал, — вместо приветствия выпалила Лиз, останавливаясь рядом с Рэддингтоном на краю причала.
— Посмотри, какая красавица, — как ни в чём не бывало, отозвался Рэд, словно продолжая прерванное повествование. — Водоизмещение — четыре с половиной тонны, круизная скорость под мотором — десять узлов. А если паруса развернуть, как лететь будет…Настоящий синтез стиля и мощи.
Элизабет мельком посмотрела в направлении взгляда Рэддингтона. Стоявшая у причала яхта была длиной никак не меньше полусотни метров и выглядела внушительной даже со свёрнутыми парусами.
— Нет, покупать её я не буду, — ответил на не заданный вопрос Рэд, обращая внимание на агента Кин. — Хотя, иногда приятно выкинуть вот так, на море и ветер, тридцать миллионов, ты не находишь?
Лиз помимо своей воли попыталась представить себе выкинутые на ветер и волю волн тридцать миллионов. Разум тут же начал подсказывать, купюры какого достоинства будут лететь красивее, и Лиз сердито оборвала мысль.
— Ты знал, — повторила она.
— Что именно, Лиззи?
— Ты знал, кто будет жертвой Реаниматора. — Агент Кин сердито ткнула Рэддингтону в грудь распечатку копии паспорта. — Матиас Блум, химик и фармацевт. Он сегодня вышел из дома на работу и так и не доехал до офиса.
— Я мог предположить, — сдержанно ответил Рэд. — Я не знал наверняка, что украдут именно его.
— Ты подозревал наркокартели, а Блум занимается химическим синтезом лекарств!
— Лиззи, побойся Бога, я, конечно, много чего знаю, но не абсолютно всемогущ! — в тон ей возмутился Рэд. — С чего ты взяла, что я был в курсе? И что вы там такого накопали, что ты сразу идёшь в штыки?
Лиз усилием воли взяла себя в руки, отдышалась и начала рассказывать.
Рэд не перебивал.
Сначала новости шли сплошь хорошие. Арам оцифровал полученные от Рэда копии и, запустив поиск по лицам, получил четыре совпадения. Двумя из них были действительно недавно скончавшиеся представители криминального мира, одним — когда-то давно задержанный за мелкое правонарушение азиат, а последним был сравнительно молодой тип скандинавской наружности, имя которого в базе не совпадало с предоставленным паспортом. Доктор Матиас Блум был хмурым и субтильным существом, в начале девяностых задержанным за хранение лёгких наркотиков. Заключения о смерти на его имя, разумеется, не было — зато было аналогичное на имя «Гидеон Бронн», в комплекте с паспортом и фотографией доктора Блума.
В отношении «Невесты Франкенштейна» Арам перелопатил невероятное количество данных, но в итоге всё-таки нашёл дипломированного врача-анестезиолога по имени Джина Свенсон. У мисс Свенсон была практически идеальная и в чём-то даже героическая биография. Она стала врачом не из соображений престижа и не согласно семейной традиции. Джину в двадцать два года практически вернули с того света после страшной автокатастрофы, и с тех пор «Невеста Франкенштейна» получила диплом врача и довольно долго практиковала в одной из частных клиник Бостона. Седой клок волос она заработала в той же аварии, так что на всех официальных снимках её особая примета была видна во всей красе. Несколько лет назад Джина Свенсон ушла из клиники, забросила практику и исчезла со всех радаров.
Примерно в тот момент, когда всплыла эта информация, оперативная группа под командованием Ресслера, отправившаяся домой к доктору Блуму, обнаружила тот факт, что фармацевт исчез.
— Его не могли увезти далеко от порта, из которого запланирован вывоз тела, — выслушав Элизабет, заметил Рэд. — Просмотрите ещё раз данные по документам на отправку грузов, там должен быть срок отгрузки. Это сузит круг поиска.
— Уже сузило, — желчно отозвалась Лиз. — Только нам это мало чем поможет. Арам нашёл здание недалеко отсюда, аренду в одном из помещений которого оплачивала Джина Свенсон. Мы опоздали. Там никого нет.
— Никого или ничего? — помолчав, уточнил Рэд, изучающее глядя на агента Кин. — Что-нибудь, какие-нибудь следы?..
— Жидкость на полу, несколько капель. Мы отправили на экспертизу, но это мало что нам…
— Лиззи, — строго перебил её Рэд. — Очнись. Это даёт вам всё, если на полу осталась хотя бы пара капель того состава, которым они накачивают людей.
— Но как…
— Знаешь, тебе надо чаще спать и больше читать, — сочувственно резюмировал Рэддингтон. — Тогда бы ты была в курсе одной малоаппетитной, но поучительной истории. В Италии, в Палермо, есть монастырь ордена капуцинов, Конвенто деи Каппуччини, в двух кварталах от исторического центра города. И там, в катакомбах под монастырём, с самого момента основания ордена — а это, на минутку, шестнадцатый век, — хоронили умерших, чтобы подольше сохранить тела. Трупы высушивали несколько месяцев, обрабатывали уксусом, облачали в парадные одежды — словом, развлекались, как могли. Но весь этот балаган так и был бы вечеринкой модно одетых скелетов, если бы в начале двадцатого века там не похоронили двухлетнюю девочку.
— Что с ней случилось? — упавшим голосом спросила Лиз. Она честно не хотела знать, но вопрос вырвался у неё сам.
— Как именно она умерла — не имеет значения, — отмахнулся от вопроса Рэд. — Важно то, что за бальзамирование малышки Розалии взялся сицилийский химик Альфредо Салафия. К тому моменту он уже достаточно поэкспериментировал на других. То, чем он её в итоге накачал, долгое время не могли расшифровать, однако в результате девочка осталась нетленной. Кожа, плоть, волосы, глазные яблоки и даже внутренние органы и мозг — всё это сохранил составленный Салафией препарат. Девочка при должном освещении до сих пор выглядит живой, и за одно это авторы какого-нибудь трактата вроде Morte incertae signae с радостью сожгли бы мастера-бальзамировщика. Его секрет раскрыли только в конце прошлого века, следуя записям в дневнике химика. Мы, Лиззи, сейчас ищем человека, который мог бы стать оборотной стороной Альфредо Салафии. Человека, настолько поднаторевшего в создании образа смерти, что при помощи талантливо составленного препарата со строго определёнными ингредиентами может легко обмануть просматривающих «груз двести» на таможне людей.
— Если ты пытаешься дать мне совет, — переваривая информацию, мрачно сказала Элизабет, — то мог бы использовать подсказки и попроще.
Рэд вздохнул и посмотрел на Лиз, как преподаватель в средней школе смотрит на отчаянно отстающего, но подающего надежды ученика.
— Как только узнаете состав образца жидкости — трясите фармацевтов, способных смешать подобный препарат, — сказал он, — и выйдете на Реаниматора.
Лиз очень хотелось сказать его удалявшейся по причалу в сторону трапа яхты спине, что он был совершенно невыносим. Но что-то подсказывало ей, что, если она начнёт это орать на весь порт, драматизм высказывания немного потеряется.
4.
Шторы в комнате были задёрнуты, но пробивавшийся сквозь них пыльный свет всё равно выхватывал из темноты стоявшие в ряд три гроба. Крайний со стороны окна был открыт, и лицо лежавшего в нём мужчины можно было разглядеть во всех деталях. Рукава похоронного пиджака и рубашки на его правой руке были закатаны, и к сгибу локтя была прикреплена игла капельницы. Желтоватая жидкость, бежавшая по трубке и поступавшая в его кровь, была уже на исходе.
— Тебя встретят в порту Гвадалахары, — негромко говорил сиплый мужской голос в соседней комнате. — Второй проверки не будет, так что гроб можно не вскрывать до точки доставки. Введёшь адреналин только тогда, когда платёж подтвердят.
— Он не впадёт в истерику, как прошлый?
Теперь говорила женщина — глубоким, низким голосом.
Мужчина в ответ на её вопрос только горько рассмеялся.
— Нет, — спокойно ответил он. — Этот человек не так воспитан, чтобы впадать в истерику от собственной смерти.
В это же самое время Лиз упрямо набрала номер Рэддингтона в шестой раз подряд и уже морально приготовилась слушать длинные гудки, когда в её кабинет, только волею случая не сшибая с двери жалюзи, ворвался Арам. В его случае, впрочем, даже слово «ворвался» не вполне точно описывало ситуацию. Тощий остроносый компьютерщик буквально влетел внутрь. В принципе, его взгляд практически никогда нельзя было назвать спокойным, но в ту минуту глаза Арама лихорадочно горели на порядок сильнее, чем обычно.
— Есть зацепка, — выпалил Арам и тут же вылетел обратно, в общий зал.
Лиз хмуро ткнула в кнопку прерывания вызова. Выходя из кабинета, она поправила покосившиеся после визита компьютерщика жалюзи.
— Что, пришли результаты экспертизы жидкости? — спросила она, подходя к столу Арама, где уже стояли Ресслер, Купер и Малик.
— Лучше, — объявил Арам. — Кажется, мы узнали личность Реаниматора.
Лиз с изумлением покосилась на Ресслера. Тот пожал плечами: информация была новой и для него тоже.
— Судя по тому, что рассказал Рэддингтон, — тараторил Арам, выводя на общий экран бункера один снимок за другим, — упомянутые им «городские легенды» назвали Реаниматора так из-за ассоциаций с Виктором Франкенштейном, которые им обеспечил внешний вид его компаньонки…
— Ассистентки, — автоматически поправила агент Малик, глядя на высветившееся на экране фото «Невесты Франкенштейна» с кипенно-белой прядью в чёрных волосах.
— Не суть, — отмахнулся Арам. — Просто я подумал, что связь может работать в обе стороны. То есть, прозвища обоих возникли… комплексно. И не из-за одного только внешнего вида. Помните, в файлах мисс Свенсон был тот факт, что она пережила клиническую смерть? Я нашёл фамилии врачей, участвовавших в её реанимации. С двоими из них она позднее работала в одной клинике, но при этом один из них перестал практиковать в один год с мисс Свенсон. Думаю, это и есть наш Реаниматор.
Появившееся на экране лицо принадлежало немолодому сухощавому мужчине с острыми чертами лица и неприятно тонкими губами. Его волосы когда-то были светлыми, но к моменту, когда был сделан снимок, окончательно поседели. Единственным по-настоящему ярким пятном в его бледном облике были неправдоподобно ясные голубые глаза, слегка увеличенные линзами очков в тонкой оправе.
То, насколько усталым был взгляд этих глаз, фотография не скрывала.
— Фредерик де Линт, доктор медицинских наук, практиковал, как хирург, но есть дипломы фармацевта и анестезиолога, — скороговоркой зачитал Арам. — Приехал из Амстердама на практику, в итоге остался в Штатах, получил гражданство, имеет несколько профессиональных наград. С момента прекращения практики не зарегистрирован ни в одной клинике или консультации. Шесть лет назад овдовел…
— Есть данные по недвижимости, зарегистрированной на него или на его жену? — спросил Купер, хмурясь под взглядом увеличенной фотографии.
— Сейчас… проверим… — Арам снова застучал по клавишам. — Кажется… да, точно: есть совпадение с районом порта!
— Я проверю, — быстро сказала Лиз. — Распечатай адрес.
— Агент Ресслер пойдёт с вами, — скупо бросил Купер. — Никаких действий не предпринимать, только выясните, что там. Нам надо дождаться результатов экспертизы.
Лиз только коротко кивнула, принимая из рук Арама распечатку.
По искомому адресу оказался расположен обветшалый, но всё ещё жилой дом. Лиз навидалась таких вагон и маленькую тележку за время их с отцом переездов, но впечатление, производимое грязной и обшарпанной постройкой, всё равно было гнетущим. К такому нельзя было привыкнуть — особенно зная, что за стенами таких домов могли твориться какие угодно мерзости.
— Не вешай нос, Кин, — пробурчал Ресслер, захлопывая дверцу машины. — На мне вход со двора, ты попробуй парадную дверь.
— Идёт, — кивнула ему Лиз.
Её нельзя было обвинить в дефиците профессионального рвения. Просто для любого плохо выспавшегося и пребывающего в отвратительном расположении духа разумного существа были противны туманно сформулированные задачи — особенно, если выполнять их предстояло ближе ко времени, когда рабочий день должен был бы закончиться.
На стук в дверь никто не отозвался. Элизабет осторожно потянула за ручку двери, и замок щёлкнул, открываясь без всякого сопротивления. Кто бы ни обитал в этом месте, он не запирал дверь на ключ. Лиз, сняв с предохранителя пистолет и аккуратно приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы пройти, боком проскользнула в дом.
Видимо, бывшие жильцы съехали оттуда не меньше года назад. Когда-то давно стены гостиной были оклеены обоями в легкомысленный цветочек, но сквозняки, сырость и просачивавшийся сквозь щели в шторах солнечный свет не пощадили ничего. В тех местах, где было особенно сыро, обои отошли от стен и теперь свисали неопрятными клоками. Там, где было особенно светло, виднелись выгоревшие в рыжину пятна. Бывшие жильцы не оставили здесь мебели, и тем страннее был контраст обветшалых стен с лакированными досками куда лучше сохранившегося пола.
Чистого пола. Лиз с запозданием поняла, что кто-то вымел отсюда всю пыль.
Двигаясь вдоль стены, она тихонько прошла на кухню. Здесь царило то же молчаливое запустение. От крана в раковине тянулась высохшая дорожка ржавчины.
На повороте в коридор Лиз автоматически вскинула пистолет — чтобы тут же его опустить, обменявшись кивками с Ресслером. Агент выразительно кивнул вниз и жестом показал, что займётся подвалом. Элизабет кивнула и начала подниматься вверх по лестнице к спальням.
Первый гроб она увидела, ещё не заходя в комнату. Его было видно сквозь щель приоткрытой двери — только самый краешек. Отблеск латуни и красного дерева. Замедлив шаг и стараясь ступать осторожнее, Лиз заглянула в спальню. На голых досках пола стояло ещё два гроба, кроме того, который она заметила. Крайний, стоявший ближе всех к наспех затянутому бумажной шторой окну, был открыт.
И занят.
Лиз осторожно сделала шаг в комнату. Пыльный сумрак, который не разгонял сочившийся сквозь щели и дырки в шторе свет, скрывал очертания предметов, и она не сразу поняла, что расположенная рядом с открытым гробом конструкция была стойкой с капельницей. Агент Кин, опустив ствол пистолета вниз, сделала ещё шаг вперёд…
Откровенно говоря, она не только не знала, насколько болезненным может быть удар стойкой капельницы наотмашь. Она ещё и не стремилась к этому знанию. Удар пришёлся по автоматически вскинутой руке с пистолетом и по касательной задел лицо. Грохнул выстрел, отправляя пулю в пыльный угол комнаты, и Лиз только и успела, что прикрыться рукой от нового удара. Стойка была лёгкой, но сделанной из тонких металлических трубок — при всей безобидности такой атаки, удары были очень болезненными. Элизабет попыталась увернуться, когда кто-то другой, не тот, кто держал капельницу, за неимением лучшего эпитета сломал об неё стул.
В голове у скрючившейся у одного из закрытых гробов агента Кин бестолково толклись три мысли, пока она пыталась восстановить дыхание и хотя бы прямостоячее положение. Во-первых, думала Лиз, ей всё-таки чертовски повезло, что злоумышленники не пытались её убить, а просто прикрывали атакой отход, а то бы стойкой и стулом дело не ограничилось. Во-вторых, судя по всему, оставленная ударом стойки царапина на лбу была серьёзнее, чем ей показалось, потому что кровь начинала заливать глаза.
А в-третьих, ей казалось болезненно нелогичным то, что в доме не было ни одного другого предмета меблировки, кроме этого чёртова трухлявого стула.
Снизу был слышен топот — то ли подозреваемые сбегали, то ли Ресслер спешил на помощь. В голове гудело. Элизабет на пробу подняла взгляд, косясь на открытый гроб, и с некоторой долей сарказма подумала, что у доктора Матиаса Блума в данный момент, по крайней мере, ничего не болело. Брошенная капельница с остатками усыпляющего реагента сиротливо лежала на полу.
Право, её мобильный телефон не мог выбрать времени лучше, чтобы зазвонить.
— Агент Кин, — простонала Лиз, прислоняясь саднящим лбом к благословенно холодной крышке гроба. — Что там у вас?
— У вас что-то случилось? — обеспокоенно спросил голос Арама.
— Я первая спросила, — слабо улыбнулась Элизабет.
— Пришли результаты экспертизы, — скороговоркой начал выдавать информацию компьютерщик. Лиз украдкой вздохнула и на секунду прикрыла глаза: в мире всё-таки оставались по-настоящему стабильные вещи, вроде скорости речи Арама Можтабая. — Не буду грузить подробностями, но это и правда тот состав, который вводит жертв Реаниматора в кому. Прост, как всё гениальное, его эффект нейтрализуется дозой адреналина, как при остановке сердца — но компоненты достаточно специфичные и требуют разрешения на доступ. Агент Малик и я усложнили поисковый запрос, и выяснили, что в списке фармацевтов, которые могут иметь доступ ко всем нужным химикатам, есть доктор Матиас Блум, и это значит…
— …что его похитили не затем, чтобы передать заказчикам, — холодея, договорила за него Лиз. — Его похитили, чтобы достать нужные компоненты. Он не жертва, он просто один из инструментов.
Всё, о чём она могла думать в тот момент, сводилось к одному факту: Рэддингтон перестал выходить на связь немногим позже момента похищения фармацевта.
Рэддингтон перестал выходить на связь.
Рэддингтон.
Кажется, теперь она наконец могла представить картину целиком.
[...to be continued...]
:: ПЕРВАЯ ЧАСТЬ :: ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ ::
Автор: Док.
Фэндом: The Blacklist (NBC).
Персонажи: Элизабет Скотт Кин, Рэймонд «Рэд» Рэддингтон, Дональд Ресслер, Арам Можтабай, Мира Малик, Гарольд Купер, кучка сюжетообразующих ОС.
Категории: casefic, gen, bromance, humour.
Рейтинг и предупреждения: G.
Дисклаймер: Я уже давно намекаю, что могу писать сценарии ко всякому трэшу, но пока делаю это на общественных началах и без личной выгоды.
Авторские ремарки: Я ПОСМОТРЕЛА ФИНАЛКУ И ДЫШУ В ВЫЧИТКУ ФИКА КАК В БУМАЖНЫЙ ПАКЕТ С КОКСОМ ПОТОМУ ЧТО ААА. Но - к делу. Таймлайн – где-то между седьмой и семнадцатой, то есть отец уже того, а муж ещё не это, если вы меня понимаете, И НИКАКИХ СПОЙЛЕРОВ К ФИНАЛУ. Мир и благоденствие, только Док со своими сюжетами лезет.
Синопсис: Новое имя в Чёрном списке, а чего ещё вы ждали?!
Особливо упоротым и ценящим саундтрек: тематические песни к этой части текста.
Прослушать или скачать Beck Soul Of A Man бесплатно на Простоплеер
Прослушать или скачать The Heavy Can't Play Dead бесплатно на Простоплеер
Элизабет Кин с грохотом топала по доскам причала и отрешённо думала, что её жизнь, начавшаяся таким отвратительным утром, к четырём часам дня и не думала стать легче...3.
Элизабет Кин с грохотом топала по доскам причала и отрешённо думала, что её жизнь, начавшаяся таким отвратительным утром, к четырём часам дня и не думала стать легче. Солнце, меж тем, продолжало светить и пускать зайчиков по океанским волнам в независимости от настроения Лиз.
Рэймонд Рэддингтон в этом смысле был солидарен с солнцем.
— Ты знал, — вместо приветствия выпалила Лиз, останавливаясь рядом с Рэддингтоном на краю причала.
— Посмотри, какая красавица, — как ни в чём не бывало, отозвался Рэд, словно продолжая прерванное повествование. — Водоизмещение — четыре с половиной тонны, круизная скорость под мотором — десять узлов. А если паруса развернуть, как лететь будет…Настоящий синтез стиля и мощи.
Элизабет мельком посмотрела в направлении взгляда Рэддингтона. Стоявшая у причала яхта была длиной никак не меньше полусотни метров и выглядела внушительной даже со свёрнутыми парусами.
— Нет, покупать её я не буду, — ответил на не заданный вопрос Рэд, обращая внимание на агента Кин. — Хотя, иногда приятно выкинуть вот так, на море и ветер, тридцать миллионов, ты не находишь?
Лиз помимо своей воли попыталась представить себе выкинутые на ветер и волю волн тридцать миллионов. Разум тут же начал подсказывать, купюры какого достоинства будут лететь красивее, и Лиз сердито оборвала мысль.
— Ты знал, — повторила она.
— Что именно, Лиззи?
— Ты знал, кто будет жертвой Реаниматора. — Агент Кин сердито ткнула Рэддингтону в грудь распечатку копии паспорта. — Матиас Блум, химик и фармацевт. Он сегодня вышел из дома на работу и так и не доехал до офиса.
— Я мог предположить, — сдержанно ответил Рэд. — Я не знал наверняка, что украдут именно его.
— Ты подозревал наркокартели, а Блум занимается химическим синтезом лекарств!
— Лиззи, побойся Бога, я, конечно, много чего знаю, но не абсолютно всемогущ! — в тон ей возмутился Рэд. — С чего ты взяла, что я был в курсе? И что вы там такого накопали, что ты сразу идёшь в штыки?
Лиз усилием воли взяла себя в руки, отдышалась и начала рассказывать.
Рэд не перебивал.
Сначала новости шли сплошь хорошие. Арам оцифровал полученные от Рэда копии и, запустив поиск по лицам, получил четыре совпадения. Двумя из них были действительно недавно скончавшиеся представители криминального мира, одним — когда-то давно задержанный за мелкое правонарушение азиат, а последним был сравнительно молодой тип скандинавской наружности, имя которого в базе не совпадало с предоставленным паспортом. Доктор Матиас Блум был хмурым и субтильным существом, в начале девяностых задержанным за хранение лёгких наркотиков. Заключения о смерти на его имя, разумеется, не было — зато было аналогичное на имя «Гидеон Бронн», в комплекте с паспортом и фотографией доктора Блума.
В отношении «Невесты Франкенштейна» Арам перелопатил невероятное количество данных, но в итоге всё-таки нашёл дипломированного врача-анестезиолога по имени Джина Свенсон. У мисс Свенсон была практически идеальная и в чём-то даже героическая биография. Она стала врачом не из соображений престижа и не согласно семейной традиции. Джину в двадцать два года практически вернули с того света после страшной автокатастрофы, и с тех пор «Невеста Франкенштейна» получила диплом врача и довольно долго практиковала в одной из частных клиник Бостона. Седой клок волос она заработала в той же аварии, так что на всех официальных снимках её особая примета была видна во всей красе. Несколько лет назад Джина Свенсон ушла из клиники, забросила практику и исчезла со всех радаров.
Примерно в тот момент, когда всплыла эта информация, оперативная группа под командованием Ресслера, отправившаяся домой к доктору Блуму, обнаружила тот факт, что фармацевт исчез.
— Его не могли увезти далеко от порта, из которого запланирован вывоз тела, — выслушав Элизабет, заметил Рэд. — Просмотрите ещё раз данные по документам на отправку грузов, там должен быть срок отгрузки. Это сузит круг поиска.
— Уже сузило, — желчно отозвалась Лиз. — Только нам это мало чем поможет. Арам нашёл здание недалеко отсюда, аренду в одном из помещений которого оплачивала Джина Свенсон. Мы опоздали. Там никого нет.
— Никого или ничего? — помолчав, уточнил Рэд, изучающее глядя на агента Кин. — Что-нибудь, какие-нибудь следы?..
— Жидкость на полу, несколько капель. Мы отправили на экспертизу, но это мало что нам…
— Лиззи, — строго перебил её Рэд. — Очнись. Это даёт вам всё, если на полу осталась хотя бы пара капель того состава, которым они накачивают людей.
— Но как…
— Знаешь, тебе надо чаще спать и больше читать, — сочувственно резюмировал Рэддингтон. — Тогда бы ты была в курсе одной малоаппетитной, но поучительной истории. В Италии, в Палермо, есть монастырь ордена капуцинов, Конвенто деи Каппуччини, в двух кварталах от исторического центра города. И там, в катакомбах под монастырём, с самого момента основания ордена — а это, на минутку, шестнадцатый век, — хоронили умерших, чтобы подольше сохранить тела. Трупы высушивали несколько месяцев, обрабатывали уксусом, облачали в парадные одежды — словом, развлекались, как могли. Но весь этот балаган так и был бы вечеринкой модно одетых скелетов, если бы в начале двадцатого века там не похоронили двухлетнюю девочку.
— Что с ней случилось? — упавшим голосом спросила Лиз. Она честно не хотела знать, но вопрос вырвался у неё сам.
— Как именно она умерла — не имеет значения, — отмахнулся от вопроса Рэд. — Важно то, что за бальзамирование малышки Розалии взялся сицилийский химик Альфредо Салафия. К тому моменту он уже достаточно поэкспериментировал на других. То, чем он её в итоге накачал, долгое время не могли расшифровать, однако в результате девочка осталась нетленной. Кожа, плоть, волосы, глазные яблоки и даже внутренние органы и мозг — всё это сохранил составленный Салафией препарат. Девочка при должном освещении до сих пор выглядит живой, и за одно это авторы какого-нибудь трактата вроде Morte incertae signae с радостью сожгли бы мастера-бальзамировщика. Его секрет раскрыли только в конце прошлого века, следуя записям в дневнике химика. Мы, Лиззи, сейчас ищем человека, который мог бы стать оборотной стороной Альфредо Салафии. Человека, настолько поднаторевшего в создании образа смерти, что при помощи талантливо составленного препарата со строго определёнными ингредиентами может легко обмануть просматривающих «груз двести» на таможне людей.
— Если ты пытаешься дать мне совет, — переваривая информацию, мрачно сказала Элизабет, — то мог бы использовать подсказки и попроще.
Рэд вздохнул и посмотрел на Лиз, как преподаватель в средней школе смотрит на отчаянно отстающего, но подающего надежды ученика.
— Как только узнаете состав образца жидкости — трясите фармацевтов, способных смешать подобный препарат, — сказал он, — и выйдете на Реаниматора.
Лиз очень хотелось сказать его удалявшейся по причалу в сторону трапа яхты спине, что он был совершенно невыносим. Но что-то подсказывало ей, что, если она начнёт это орать на весь порт, драматизм высказывания немного потеряется.
4.
Шторы в комнате были задёрнуты, но пробивавшийся сквозь них пыльный свет всё равно выхватывал из темноты стоявшие в ряд три гроба. Крайний со стороны окна был открыт, и лицо лежавшего в нём мужчины можно было разглядеть во всех деталях. Рукава похоронного пиджака и рубашки на его правой руке были закатаны, и к сгибу локтя была прикреплена игла капельницы. Желтоватая жидкость, бежавшая по трубке и поступавшая в его кровь, была уже на исходе.
— Тебя встретят в порту Гвадалахары, — негромко говорил сиплый мужской голос в соседней комнате. — Второй проверки не будет, так что гроб можно не вскрывать до точки доставки. Введёшь адреналин только тогда, когда платёж подтвердят.
— Он не впадёт в истерику, как прошлый?
Теперь говорила женщина — глубоким, низким голосом.
Мужчина в ответ на её вопрос только горько рассмеялся.
— Нет, — спокойно ответил он. — Этот человек не так воспитан, чтобы впадать в истерику от собственной смерти.
В это же самое время Лиз упрямо набрала номер Рэддингтона в шестой раз подряд и уже морально приготовилась слушать длинные гудки, когда в её кабинет, только волею случая не сшибая с двери жалюзи, ворвался Арам. В его случае, впрочем, даже слово «ворвался» не вполне точно описывало ситуацию. Тощий остроносый компьютерщик буквально влетел внутрь. В принципе, его взгляд практически никогда нельзя было назвать спокойным, но в ту минуту глаза Арама лихорадочно горели на порядок сильнее, чем обычно.
— Есть зацепка, — выпалил Арам и тут же вылетел обратно, в общий зал.
Лиз хмуро ткнула в кнопку прерывания вызова. Выходя из кабинета, она поправила покосившиеся после визита компьютерщика жалюзи.
— Что, пришли результаты экспертизы жидкости? — спросила она, подходя к столу Арама, где уже стояли Ресслер, Купер и Малик.
— Лучше, — объявил Арам. — Кажется, мы узнали личность Реаниматора.
Лиз с изумлением покосилась на Ресслера. Тот пожал плечами: информация была новой и для него тоже.
— Судя по тому, что рассказал Рэддингтон, — тараторил Арам, выводя на общий экран бункера один снимок за другим, — упомянутые им «городские легенды» назвали Реаниматора так из-за ассоциаций с Виктором Франкенштейном, которые им обеспечил внешний вид его компаньонки…
— Ассистентки, — автоматически поправила агент Малик, глядя на высветившееся на экране фото «Невесты Франкенштейна» с кипенно-белой прядью в чёрных волосах.
— Не суть, — отмахнулся Арам. — Просто я подумал, что связь может работать в обе стороны. То есть, прозвища обоих возникли… комплексно. И не из-за одного только внешнего вида. Помните, в файлах мисс Свенсон был тот факт, что она пережила клиническую смерть? Я нашёл фамилии врачей, участвовавших в её реанимации. С двоими из них она позднее работала в одной клинике, но при этом один из них перестал практиковать в один год с мисс Свенсон. Думаю, это и есть наш Реаниматор.
Появившееся на экране лицо принадлежало немолодому сухощавому мужчине с острыми чертами лица и неприятно тонкими губами. Его волосы когда-то были светлыми, но к моменту, когда был сделан снимок, окончательно поседели. Единственным по-настоящему ярким пятном в его бледном облике были неправдоподобно ясные голубые глаза, слегка увеличенные линзами очков в тонкой оправе.
То, насколько усталым был взгляд этих глаз, фотография не скрывала.
— Фредерик де Линт, доктор медицинских наук, практиковал, как хирург, но есть дипломы фармацевта и анестезиолога, — скороговоркой зачитал Арам. — Приехал из Амстердама на практику, в итоге остался в Штатах, получил гражданство, имеет несколько профессиональных наград. С момента прекращения практики не зарегистрирован ни в одной клинике или консультации. Шесть лет назад овдовел…
— Есть данные по недвижимости, зарегистрированной на него или на его жену? — спросил Купер, хмурясь под взглядом увеличенной фотографии.
— Сейчас… проверим… — Арам снова застучал по клавишам. — Кажется… да, точно: есть совпадение с районом порта!
— Я проверю, — быстро сказала Лиз. — Распечатай адрес.
— Агент Ресслер пойдёт с вами, — скупо бросил Купер. — Никаких действий не предпринимать, только выясните, что там. Нам надо дождаться результатов экспертизы.
Лиз только коротко кивнула, принимая из рук Арама распечатку.
По искомому адресу оказался расположен обветшалый, но всё ещё жилой дом. Лиз навидалась таких вагон и маленькую тележку за время их с отцом переездов, но впечатление, производимое грязной и обшарпанной постройкой, всё равно было гнетущим. К такому нельзя было привыкнуть — особенно зная, что за стенами таких домов могли твориться какие угодно мерзости.
— Не вешай нос, Кин, — пробурчал Ресслер, захлопывая дверцу машины. — На мне вход со двора, ты попробуй парадную дверь.
— Идёт, — кивнула ему Лиз.
Её нельзя было обвинить в дефиците профессионального рвения. Просто для любого плохо выспавшегося и пребывающего в отвратительном расположении духа разумного существа были противны туманно сформулированные задачи — особенно, если выполнять их предстояло ближе ко времени, когда рабочий день должен был бы закончиться.
На стук в дверь никто не отозвался. Элизабет осторожно потянула за ручку двери, и замок щёлкнул, открываясь без всякого сопротивления. Кто бы ни обитал в этом месте, он не запирал дверь на ключ. Лиз, сняв с предохранителя пистолет и аккуратно приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы пройти, боком проскользнула в дом.
Видимо, бывшие жильцы съехали оттуда не меньше года назад. Когда-то давно стены гостиной были оклеены обоями в легкомысленный цветочек, но сквозняки, сырость и просачивавшийся сквозь щели в шторах солнечный свет не пощадили ничего. В тех местах, где было особенно сыро, обои отошли от стен и теперь свисали неопрятными клоками. Там, где было особенно светло, виднелись выгоревшие в рыжину пятна. Бывшие жильцы не оставили здесь мебели, и тем страннее был контраст обветшалых стен с лакированными досками куда лучше сохранившегося пола.
Чистого пола. Лиз с запозданием поняла, что кто-то вымел отсюда всю пыль.
Двигаясь вдоль стены, она тихонько прошла на кухню. Здесь царило то же молчаливое запустение. От крана в раковине тянулась высохшая дорожка ржавчины.
На повороте в коридор Лиз автоматически вскинула пистолет — чтобы тут же его опустить, обменявшись кивками с Ресслером. Агент выразительно кивнул вниз и жестом показал, что займётся подвалом. Элизабет кивнула и начала подниматься вверх по лестнице к спальням.
Первый гроб она увидела, ещё не заходя в комнату. Его было видно сквозь щель приоткрытой двери — только самый краешек. Отблеск латуни и красного дерева. Замедлив шаг и стараясь ступать осторожнее, Лиз заглянула в спальню. На голых досках пола стояло ещё два гроба, кроме того, который она заметила. Крайний, стоявший ближе всех к наспех затянутому бумажной шторой окну, был открыт.
И занят.
Лиз осторожно сделала шаг в комнату. Пыльный сумрак, который не разгонял сочившийся сквозь щели и дырки в шторе свет, скрывал очертания предметов, и она не сразу поняла, что расположенная рядом с открытым гробом конструкция была стойкой с капельницей. Агент Кин, опустив ствол пистолета вниз, сделала ещё шаг вперёд…
Откровенно говоря, она не только не знала, насколько болезненным может быть удар стойкой капельницы наотмашь. Она ещё и не стремилась к этому знанию. Удар пришёлся по автоматически вскинутой руке с пистолетом и по касательной задел лицо. Грохнул выстрел, отправляя пулю в пыльный угол комнаты, и Лиз только и успела, что прикрыться рукой от нового удара. Стойка была лёгкой, но сделанной из тонких металлических трубок — при всей безобидности такой атаки, удары были очень болезненными. Элизабет попыталась увернуться, когда кто-то другой, не тот, кто держал капельницу, за неимением лучшего эпитета сломал об неё стул.
В голове у скрючившейся у одного из закрытых гробов агента Кин бестолково толклись три мысли, пока она пыталась восстановить дыхание и хотя бы прямостоячее положение. Во-первых, думала Лиз, ей всё-таки чертовски повезло, что злоумышленники не пытались её убить, а просто прикрывали атакой отход, а то бы стойкой и стулом дело не ограничилось. Во-вторых, судя по всему, оставленная ударом стойки царапина на лбу была серьёзнее, чем ей показалось, потому что кровь начинала заливать глаза.
А в-третьих, ей казалось болезненно нелогичным то, что в доме не было ни одного другого предмета меблировки, кроме этого чёртова трухлявого стула.
Снизу был слышен топот — то ли подозреваемые сбегали, то ли Ресслер спешил на помощь. В голове гудело. Элизабет на пробу подняла взгляд, косясь на открытый гроб, и с некоторой долей сарказма подумала, что у доктора Матиаса Блума в данный момент, по крайней мере, ничего не болело. Брошенная капельница с остатками усыпляющего реагента сиротливо лежала на полу.
Право, её мобильный телефон не мог выбрать времени лучше, чтобы зазвонить.
— Агент Кин, — простонала Лиз, прислоняясь саднящим лбом к благословенно холодной крышке гроба. — Что там у вас?
— У вас что-то случилось? — обеспокоенно спросил голос Арама.
— Я первая спросила, — слабо улыбнулась Элизабет.
— Пришли результаты экспертизы, — скороговоркой начал выдавать информацию компьютерщик. Лиз украдкой вздохнула и на секунду прикрыла глаза: в мире всё-таки оставались по-настоящему стабильные вещи, вроде скорости речи Арама Можтабая. — Не буду грузить подробностями, но это и правда тот состав, который вводит жертв Реаниматора в кому. Прост, как всё гениальное, его эффект нейтрализуется дозой адреналина, как при остановке сердца — но компоненты достаточно специфичные и требуют разрешения на доступ. Агент Малик и я усложнили поисковый запрос, и выяснили, что в списке фармацевтов, которые могут иметь доступ ко всем нужным химикатам, есть доктор Матиас Блум, и это значит…
— …что его похитили не затем, чтобы передать заказчикам, — холодея, договорила за него Лиз. — Его похитили, чтобы достать нужные компоненты. Он не жертва, он просто один из инструментов.
Всё, о чём она могла думать в тот момент, сводилось к одному факту: Рэддингтон перестал выходить на связь немногим позже момента похищения фармацевта.
Рэддингтон перестал выходить на связь.
Рэддингтон.
Кажется, теперь она наконец могла представить картину целиком.
[...to be continued...]
@темы: суровые молчаливые родезийцы, включаем режим восстановления балансировки верхней палубы, не со зла, а покуражиться, но это не повод цыган отменять!, в чорном-чорном списке, fanfiction
-
-
13.05.2014 в 14:26-
-
13.05.2014 в 14:40-
-
13.05.2014 в 14:46