Мы встретимся, Атос, обязательно встретимся.

Если кто ещё не знает, где меня искать и куда всё тихо плывёт: archiveofourown.org/users/dunkelgrau/

---

Чо как, живые есть?..

Смотрите, какая хуйня.
В целом я как-то удивительно жива, но тормоз, как это всегда бывает, когда делаешь всё и одновременно.

Поэтому кладу тупую картинку для привлечения внимания и хуяк-хуяк по ссылкам.



Смотрите, чо осталось от меня:
Девиантарт (наконец взялась за ум и обновления)
Твиттер (пока закрыт, потому что у меня вскипел разум от информации)
Фэйсбук (преимущественно закрыт, поэтому это ну не самое первое место, в котором меня надо искать)
Инстаграм (пока самый живой из проектов)
Канал в телеге (этот ещё живее, если вам внезапно хочется почитать пиздёж про искусство)
Behance (там вообще тупо серьёзные завершенные проекты)

Вот и считайте, да.
А, есть ещё, вы не поверите, фикбук и АО3, но за этим в личкан, потому что фандомы мои обрусели и я немного шифруюсь, потому как мне их героям ещё как-то в глаза смотреть.

Пис, ёпта!

---

Вот что я подумала.

У меня же вагон херни по Гоголю набрался, ВАГОНИЩЕ.
А я почему-то сюда не тащу.

Ну не придурок ли?..

P.S.: Да, я жива))

---

Вы не поверите, но...

@темы: dass ist fanARTisch!, не со зла, а покуражиться, но это не повод цыган отменять!

---

Что-то тут глухо, и вы не знаете всей глубины моего горящего торфяника. НЕПОРЯДОК.

---

Вот щас так ХЕРАК и Док помнит пароль отсюда!

А я всего-то хочу и сюда ссылку на отчёт к КомикКона повесить, потому что он упоротый.
Кому надо, можете жамкнуть на единорога ниже, и будет вам ссылка:



А я это.
Насморк лечить пошёл.
И благословен будь твиттер и взаимопроникновение ресурсов - ибо один фиг в реале с народом видишься))

---

И о фикле.

Я тут очнулась и поняла, что надо бы его перепереть на AO3, а то народ жалуется, что чёрт давно сломал свои протезы в моих тегах.
Собссна, займусь.
Собссна, да, я внезапно жива и функционирую, просто заебалась вся и очень))

---

ЗЕРКАЛО: Jonathan Strange & Mr Norrell fic.

ЗЕРКАЛО
Автор: Док
Фэндом: Jonathan Strange & Mr Norrell
Персонажи: Джон «В Разврате Не Заметен» Сегундус, Джон «И Весьма Коварен» Чилдермасс, Арабелла Стрэндж, Йоркское общество волшебников и прочая дребедень фоном
Категории: (пре)слэш чисто гипотетический - с поправкой на стиль канонного текста можно считать, что его и вовсе нет
Рейтинг и предупреждения: PG-13, пост-канон (и книжный, и киношный), спойлеры технически есть, но незаметны, если точно про них не знать; полное знакомство с каноном не обязательно для понимания
Дисклаймер: Моя только кровь, которой это полили, чтобы оно ожило.
Синопсис: Просто очередное собрание общества волшебников, ничего необычного, а вы что ожидали?..
Авторские ремарки: Саундтрек идёт комплектом.

История эта, случившаяся зимой 1819 года, могла бы наделать куда больше шума в прессе, если бы произошла не так близко к Сочельнику...

История эта, случившаяся зимой 1819 года, могла бы наделать куда больше шума в прессе, если бы произошла не так близко к Сочельнику. Так уж сложилось, что люди имеют обыкновение сопровождать праздники происшествиями различной степени трагичности — по-видимому, исключительно для соблюдения в мире равновесия. Таким образом курьёзный случай, произошедший на внеочередном собрании Йоркского учёного общества волшебников, был вытеснен с передовиц газет на третью страницу странным происшествием в лондонском театре. О нём, впрочем, было сказано столько, что во избежание пущей траты времени более ни о Лондоне, ни о театре в этой истории речи не будет.

Расписание встреч Йоркского общества в целом имело весьма спорадический характер, поскольку вернувшаяся в мир магия была ещё слишком юна, свежа и плохо изучена, чтобы возвращать её в привычные для волшебников того времени теоретические рамки. Общество порой собиралось в настолько неожиданном составе, что им с трудом представлялась возможность сойтись хотя бы в списке вопросов на повестке дня. Приглашения рассылались по почте, с курьерами или даже самым что ни на есть волшебным способом, через зеркала и надписи в облаках. Члены общества являлись к месту собрания пешим ходом, верхом, в каретах, а однажды даже через дымоход (роль первооткрывателя в этой области принадлежала некоему сэру Томасу Шарпу, баронету, которого чрезвычайно волновали альтернативные методы путешествий). При такой неразберихе сложно было выделить хотя бы подобие системы, однако даже в этом хаосе было своё незыблемое исключение.

Миссис Арабелла Стрэндж раз в год устраивала званый приём. Начинался он ранним зимним утром, когда было слышно, как хрустит под копытами лошадей замёрзшая под тонким снегом трава, и заканчивался, как правило, далеко заполночь. Местом проведения обычно было поместье Джонатана Стрэнджа, которое даже спустя прошедшее с его исчезновения время всё ещё казалось его обитателям пустым. Миссис Стрэндж пристально наблюдала за деятельностью Йоркского общества, и с помощью своих компаньонок, — леди Поул и мисс Грейстил, — ухитрялась разослать приглашения даже в самые забытые Богом уголки света. Разумеется, не все приглашённые в конечном итоге являлись на эти собрания; но те, кто приходил, ещё долго пересказывали друг другу новые заклинания, спорили о толкованиях Книги Короля и делали ставки на предельное число жён чародея Винкулюса. В последнем, впрочем, так никто до сих пор и не преуспел, поскольку чародей Винкулюс вёл весьма специфический образ жизни, с коим стороннему наблюдателю оставалось только смириться.

Одним из тех, кто исправно посещал каждый из этих приёмов, был мистер Джон Сегундус. Приглашение всякий раз заставало мистера Сегундуса врасплох и вводило в некоторое смятение, поскольку находившийся в ведении мистера Сегундуса Старкросс-Холл отнимал у волшебника всё его время. Получив очередное письмо от миссис Стрэндж, мистер Сегундус последовательно паниковал, отчаивался и впадал в тяжкие раздумья. В конце концов он выуживал из гардероба что-нибудь, что ещё могло сойти за подобающее случаю платье и не казалось при этом антиквариатом, долго и укоризненно смотрел в зеркало, щурясь на проступавшую с каждым годом всё заметнее седину, вздыхал и собирался в дорогу. По мере приближения к поместью Стрэнджа его настроение улучшалось, и вечер мистер Сегундус, неспособный долго пребывать в мрачном расположении духа, неизменно посвящал внимательнейшим беседам с коллегами по цеху, стабильно прираставшим семейством мистера Хонифута и самой миссис Стрэндж.

В тот раз всё шло привычным чередом. Мистер Сегундус уже успел пообщаться с изрядно подвыпившим доктором Фокскастлом, имевшим свой взгляд на то, как правильнее разговаривать с луговыми цветами, пережил свои дежурные десять секунд паники под взглядом хозяйки дома, переживая, не торчат ли на рукаве его сюртука нитки, и в данный момент пытался распробовать исключительно сухое шампанское, что разносили два выглядевших потерянными слуги. И у мистера Сегундуса было отчего-то крайне неспокойно на душе.

С присущей ему скромностью Джон Сегундус не считал каким-то особенным даром то, что был способен увидеть магию — не почувствовать, не заподозрить её присутствие, а в буквальном смысле увидеть глазами. Заклинания молчания расцветали розами на губах околдованных людей, заклинания невидимости топорщились зеркальными перьями, заклинания забвения оплетали людские головы лениво колыхавшимися без всякого ветра маками — и мистеру Сегундусу не требовалось усилия, чтобы это разглядеть. Скорее, ему требовалось усилие, чтобы игнорировать магию; джентльмена, открыто рассматривающего что-то над головой у незнакомой леди, могли неправильно понять. Однако здесь и теперь мистер Сегундус не мог разглядеть источник своего беспокойства.

Его не покидало ощущение того, что за ним наблюдали.

Ощущение это, как бы непривычно и неуместно оно ни было, самым парадоксальным образом не казалось мистеру Сегундусу враждебным. Это было пусть пристальное, но осторожное внимание, столь аккуратно касавшееся сознания волшебника, что тот не мог различить за ним чьего-либо конкретного присутствия. Он осознал, что слишком увлекся процессом, лишь когда подошедшая миссис Хонифут участливо предложила мистеру Сегундусу присесть. Мистер Сегундус был в крайней степени смущен её заботой и поспешил заверить даму, что его бледность и остановившийся взгляд не были симптомами недомогания.

Миссис Хонифут не поверила, но и не возразила, за что мистер Сегундус был ей благодарен. Он отпил из своего бокала, отвлекаясь на заливисто смеявшуюся леди Поул (само зрелище до сих пор казалось ему необычным и оттого крайне приятным), и вдруг понял, что видит своего наблюдателя краем глаза. Мистер Сегундус замер, стараясь не оборачиваться, и присмотрелся к тени, маячившей в дальнем углу гостиной, у входа на галерею.

Джентльмен, смотревший на мистера Сегундуса, был высоким, темноволосым и темноглазым. На его мертвенно-белом лице не было никакого выражения, что показалось мистеру Сегундусу в высшей степени подозрительным. Что-то было очень странным в этом бледном джентльмене, словно от всех присутствовавших в зале людей его отделяла незримая стена. Он стоял, замерев с не донесённым до губ бокалом шампанского, ещё секунду, а затем просто шагнул куда-то в сторону, моментально исчезая из виду. Мистер Сегундус ещё долго пытался высмотреть его лицо в толпе, однако вскоре отказался от этой затеи, рассудив, что при таком скоплении волшебников опасаться ему было нечего — да и случай развеять тревогу наверняка ещё представится.

Он ошибался.

После шампанского, шумного обсуждения новостей и не менее шумного примирения между станом “норрелитов” и станом “стрэнджистов”, без которого на памяти мистера Сегундуса не проходило ни одно собрание, наступил благостный час затишья. Мистер Сегундус с удовольствием послушал, как мисс Грейстил рассказывала сэру Томасу Шарпу свою теорию перемещения между континентами посредством связи между двумя конкретными зеркалами. Поодаль от него кто-то страшным шёпотом возвещал о том, что видел на приёме самого Короля-Ворона (на это сердце мистера Сегундуса тревожно стукнуло не в такт), откровенно веселившегося за счёт собравшихся и ругавшего шампанское (здесь мистер Сегундус склонялся к мнению о том, что кто-то просто наткнулся на незримо присутствовавшего в доме Винкулюса). Младшая мисс Хонифут со свойственной ей ажитацией переводила с листа публикацию некоего дона Антонио Марконе, который, на взгляд мисс Хонифут, писал о причудах английской магии самым неподобающим образом и без всякого на то права.

Мистер Сегундус не слышал, как к нему подошла миссис Стрэндж. Он это почувствовал, как чувствуют приближение шторма, с той лишь разницей, что супруга одного из величайших волшебников эпохи не несла в себе враждебности.

— Вы скучаете, — тихо сказала Арабелла, коснувшись его плеча.

Мистер Сегундус позволил себе начать возражать, однако, наткнувшись на сочувственный взгляд миссис Стрэндж, умолк.

— Всё ещё пишете свою книгу? — невесело улыбнулась она.

— Боюсь, я нескоро её закончу, — опустив глаза, пробормотал мистер Сегундус. — Мистер Стрэндж — личность слишком…

— ...странная? — приподняла брови Арабелла, и в её глазах блеснула ирония.

— ...насыщенная, — после секундной заминки подобрал слово мистер Сегундус. — Я всё ещё работаю с его перепиской и заметками на полях книг. Это колоссальный пласт неизученного, миссис Стрэндж. Порой я нахожу себя в совершеннейшем замешательстве, пытаясь в ней разобраться. К тому же… — Он умолк на полуслове, понимая, что может прозвучать бестактно.

— К тому же, у Джонатана отвратительный почерк, — понимающе закончила за него Арабелла.

— Да, — чувствуя неимоверное облегчение от того, что не он это произнёс вслух, выдохнул мистер Сегундус.

Его честность вызвала у Арабеллы искреннюю улыбку, которая показалась мистеру Сегундусу похожей на вспышку бенгальского огня: яркую, но недолговечную.

— Спасибо вам, Джон, — сказала миссис Стрэндж.

— Я ещё не написал даже половины, — запротестовал было мистер Сегундус, но Арабелла остановила его жестом.

— Не за это, — проговорила она. — А за то, что вы, не задумываясь, всё ещё говорите о Джонатане в настоящем времени.

Она ещё раз ободряюще прикоснулась к его плечу и пошла к другим гостям, оставив мистера Сегундуса наедине со своим недопитым шампанским и предательски кольнувшей сердце тоской. Волшебник ещё некоторое время смотрел в свой бокал, и, поразмыслив, тихо поднялся на галерею. Там, в переплетении рыжего света свечей и чернильно-синих теней, которые, казалось, просачивались с улицы сквозь ставни, он на миг почувствовал себя свободным — от чужого присутствия, внимания, разговоров и всей той дребедени, которой обычно заканчивались все большие приёмы в независимости от уровня владения магией собравшихся.

Ему действительно нравились приёмы миссис Стрэндж. Но спустя определённое время в глазах начинало пестрить от чужой магии, а при взгляде на чудесную, понимающую хозяйку дома его начинал пробирать могильный холод, влёкший за собой привкус болотной воды на языке, словно он чувствовал чьи-то страшные, чужие воспоминания, намертво привязанные к снегопаду за окном и фантомному звону колоколов за стенами особняка...

— Джон Сегундус, — проговорил тяжёлый, низкий голос с явным йоркширским акцентом, и задумавшийся мистер Сегундус едва не выронил бокал.

Обернувшись, он к своему вящему изумлению обнаружил, что ниша с большим зеркалом, мимо которой он проходил, содержала в себе не только зеркало. То, что он сперва принял за тень, было человеком — тем самым джентльменом, который наблюдал за ним со второго этажа. Джентльмен сделал шаг вперёд, к ближайшему канделябру, и быстрым движением провёл ладонью над огнём одной из свечей. Словно повинуясь этому жесту, на его щеке проступила тонкая серебристая линия шрама, и джентльмен криво улыбнулся.

— Чилдермасс?! — потрясённо воскликнул мистер Сегундус.

Чародей поклонился, и в этом поклоне было гораздо больше насмешки, чем это было принято в любом приличном обществе. Мистер Сегундус жадно изучал его взглядом, дивясь тому, как же сложно было узнать Джона Чилдермасса в том безукоризненно одетом, чисто выбритом и аккуратно подстриженном джентльмене, которым он предстал здесь и сейчас. Чилдермасса и раньше сложно было назвать простым слугой; в дни, когда он ещё состоял на службе у мистера Норрелла, Чилдермасс позволял себе прерывать беседы лордов, критиковать в лицо действия генералов или даже поправлять расчёты собственного хозяина. Однако же особенно диким всё это казалось оттого, что Чилдермасс никогда не брился особенно чисто, носил длинные волосы и, по всей видимости, из идейных соображений не надевал новой одежды. С его буйным видом и заметным акцентом Чилдермасс словно воплощал все суеверия и старую магию севера. Сей же час он выглядел вполне респектабельным членом общества — если не брать в расчёт шрам на лице, от которого Чилдермасс умело отводил чужие взгляды тихой, едва ощутимой даже для мистера Сегундуса магией.

— Где вы были? — выпалил мистер Сегундус, на миг забыв об учтивости.

За всё это время Чилдермасс посетил собрания Йоркского общества всего лишь пару раз. В Старкросс-Холл время от времени приходили краткие, написанные удивительно литературным в своей лаконичности языком письма Чилдермасса, сообщавшие о случаях колдовства или новых заклинаниях, но никогда не содержавшие ни обратного адреса, ни каких-либо почтовых отметок. Мистер Сегундус по-своему любил эту странную одностороннюю переписку, однако же, когда попытался вызвать видение Чилдермасса в сосуде с водой, чтобы восполнить пробелы в своём понимании ситуации и хоть немного уравнять роли рассказчика и слушателя в их корреспонденции, потерпел крах. В конце концов, предел существовал даже у терпения мистера Сегундуса.

Чилдермасс, казалось, совершенно не обиделся на такой грубый вопрос.

— Я дочитал ту версию Книги, копию которой оставил в Йорке, — спокойным, напевно рокочущим, как стылое море, голосом проговорил он. — И, скажем так… взялся за частные исследования. Я был в Генуе, где мастер, делающий зеркала, рассказывал мне небылицы о парящих в отражениях замках. Я был в Неаполе, где видел сожжённую сельскую церковь, из-под которой до сих пор иногда кто-то плачет. Я был в окрестностях Замка Вырванных Ока и Сердца и имел честь видеть его хозяйку с безопасного расстояния… И я знаю кратчайшие пути в места, о которых пока не имею возможности рассказать.

Он мог бы и продолжить свой напевный перечень чудес, подумал мистер Сегундус, глядя на Чилдермасса. Без шуток, просто перечисляя места — и забавляясь при этом непониманием собеседника. Это не было обидным, однако мистер Сегундус ощутил в себе некое тянущее чувство; это не была в полной мере зависть, ревность или тоска. Это было ощущение отсутствия, словно сам мистер Сегундус только внешне казался целым существом, а на поверку был лишён чего-то важного в самой своей сердцевине. Чего-то, нехватку чего могла восполнить только настоящая магия, наверное.

— И вы вернулись, чтобы рассказать другим о том, что нашли, — полуутвердительно проговорил он.

— Нет, — спокойно сказал Чилдермасс. — Я пришёл, чтобы выкрасть вас.

То, с какой простотой было высказано это заявление, заставило мистера Сегундуса оторопеть.

— Позвольте, — справившись с охватившим его волнением, строго сказал мистер Сегундус. — Не хотите же вы сказать, что уведёте меня Дорогами Короля неведомо куда на вечные века!

— Разумеется, я рассчитываю вернуть вас обратно. Завтра, с рассветом, — отвечал Чилдермасс. И, подумав, прибавил: — Или через сотню лет, в этом же месте, однако же могу с точностью вас заверить, что это произойдёт на рассвете.

— Хотите сказать, что вы не знаете? — слабо улыбнулся мистер Сегундус.

То, как Чилдермасс смеялся, было похоже на всю магию, которую он творил: дикую, понятную всему простому люду и совершенно не терпевшую условностей. Чилдермасс жмурил глаза и без всякого стеснения хохотал, запрокинув голову, пусть негромко, но очень искренне — так, что это имело гораздо больший шанс оскорбить собравшееся в особняке общество, нежели любые его заклинания. Мистеру Сегундусу было немного не по себе от того, как неожиданно естественно это выглядело.

— Хотите сказать, — всё ещё смеясь, сказал чёрный чародей, — что вам самому не интересно узнать?..

На самом деле, мистеру Сегундусу было очень интересно. Ему было интересно узнать, как звучало заклинание, которым Чилдермасс скрывал шрамы. Ему было интересно узнать, куда на самом деле вели дороги за зеркалом за спиной бывшего слуги. А ещё ему было интересно узнать, было ли мороком или, напротив, отсутствием оного то, что в коротко остриженных волосах чародея запутались вороньи перья. Однако мистер Сегундус был слишком хорошо воспитан — и слишком хорошо научен горьким опытом, — чтобы пробовать определить реальность последнего на ощупь.

Чилдермасс молча протянул руку раскрытой ладонью вверх. В тот момент смеялись лишь его глаза — но это была не та вечная насмешка над человеческой глупостью, которую мистер Сегундус привык видеть в глазах чародея; это были отблески какого-то совершенно иного, безрассудного веселья. Мистер Сегундус колебался лишь мгновение.

Чилдермасс невольно хмыкнул, вскинув брови, когда в его ладонь лёг тонкий перочинный нож. Чародей перехватил его за лезвие, взвесил в ладони и вопросительно взглянул на мистера Сегундуса.

— Я должен был проверить, — смущённо признался волшебник, забирая нож. — Как вы знаете, фейри не могут дотрагиваться до холодного железа, и…

— Вы подумали, что я только притворяюсь человеком? — уточнил Чилдермасс.

Мистер Сегундус спрятал нож в кармане сюртука и, обращаясь главным образом к башмакам Чилдермасса, сбивчиво сообщил, что не желал оскорбить собеседника. В конце концов, говорил мистер Сегундус, не поднимая глаз, предложение пройти Дорогами Короля было чересчур внезапным, не говоря уже о том, сколь неожиданным было появление самого чародея, да и вся ситуация казалась ему подозрительно удачной, чтобы…

— …чтобы происходить на самом деле? — полувопросительно закончил фразу Чилдермасс, делая шаг навстречу мистеру Сегундусу.

Мистеру Сегундусу очень хотелось сказать, что любой на его месте бы засомневался. У него даже была мысль вспылить и возмутиться. Однако же в присутствии Чилдермасса он не чувствовал ни малейшего желания вступать в излишние споры.

— Да, — тихо сказал мистер Сегундус, наконец встречаясь с чародеем глазами. Чилдермасс моргнул от его честного ответа. — Я ничего не ждал от сегодняшнего собрания, мистер Чилдермасс. Но вот появляетесь вы, неуловимый как тень и источающий волшебство как наследный бастард Короля-Ворона, и зовёте меня туда, куда я и не рисковал помыслить заглянуть. Это… — мистер Сегундус запнулся и умолк, смутившись своей откровенности.

Свечи вокруг них мигнули, и пламя их на несколько секунд окрасилось синим.

— «Наследный бастард Короля-Ворона», — насмешливо повторил Чилдермасс, словно пробуя слова на вкус. — Благодарю вас, мистер Сегундус. Обычно меня просто называют йоркширским ублюдком. В вашей версии это звучит… благородно.

— Я не… — запротестовал мистер Сегундус, чувствуя за собой вину за сказанное.

— Я знаю, — спокойно сказал Чилдермасс, взяв ладонь мистера Сегундуса в руки. — Вы — не тот человек, среди чьих желаний было бы оскорбить кого бы то ни было. И вы умеете мечтать. Поэтому, открыв новый путь на Дорогах, я и пришёл к вам, а не к любому другому волшебнику из Йоркского общества. Вы поймёте то, что другие сочтут смешным, нелепым или не стоящим внимания. Спрашиваю вас ещё раз… согласны ли вы пойти со мной?

Зеркало за спиной Чилдермасса не отражало ни свечей в канделябрах, ни остальной комнаты — только их двоих. Мистер Сегундус видел собственное выражение лица через плечо чародея. Непроглядно-чёрная, топорщившаяся несуществующими перьями тень Чилдермасса в отражении бережно поднесла его ладонь к губам…

— Согласен, — сказал мистер Сегундус, переводя взгляд с зеркала на замершего в ожидании Чилдермасса.

— Мы не можем знать наверняка, куда мы попадём и когда мы вернёмся, — негромко напомнил чародей. — Мне претит вся эта излишняя осторожность, однако я должен точно знать, что вы соглашаетесь, понимая все возможные…

— Мне плевать на последствия, Чилдермасс, — сказал мистер Сегундус, на мгновение изумившись собственной резкости. В зеркале позади них в тот момент было видно лишь бесконечное звёздное небо. — С вами мне нечего бояться.

Он почувствовал, как сжались пальцы на его запястье, когда посерьёзневший чёрный чародей привлёк его ближе. Свечи снова полыхнули синим, когда Чилдермасс коснулся зеркала, шепча слова заклинания — их мистер Сегундус чувствовал, как чужое дыхание на коже. А потом они шагнули в звёздное небо, он и чёрная пернатая тень, не отпустившая его руку даже тогда, когда сам мистер Сегундус пророс серыми узорчатыми перьями и увидел своё отражение в изнанке зеркала, повернув голову вокруг своей оси. Он знал, что была связь между колдовством зеркала и синими вспышками свечей, понимал, что в человеческом языке не было слов для описания нисходящего полёта в переплетении теней, и даже отдавал себе отчёт в том, что какая-то его часть смеялась хором с чем-то иным, летевшим рядом. Вдобавок ко всему этому он с уверенностью мог бы заявить, что они смогут попытаться найти для всего увиденного и прочувствованного научные термины — когда вернутся. С рассветом, конечно же, иначе ведь и быть не могло.

А ещё он совершенно не боялся.
Летевшая рядом тень это тоже знала.

{fin}

@темы: BBC: British Breathtaking Candies, beware the mad fairies, суровые молчаливые родезийцы, включаем режим восстановления балансировки верхней палубы, fanfiction

---

Всем спасибо, жизнь продолжается.

Единственное, что - сижу сейчас и в некотором смятении смотрю на могилку простоплеера, поскольку всё зачитанное фикло, песнип группы Бабковнук и матерные блюзы были там.
А так чисто Дневной дозор по эмоциональному уровню, да-с.
Добра всем, в любом случае.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Немного жизненной музыки.

Группа Хаос Райзинг {вот в этой песне} такая:
- ПОД ЧУ-ДЕС-НЫМ НЕ-БО-СВО-ДОМ
ДО-ГО-РА-ЮТ ГО-РО-ДА
ЧЕ-ЛО-ВЕ-ЧЕС-КО-МУ РО-ДУ...
Док:

...

- ...ПРЕД-СКА-ЗУ-Е-МО ПИЗ-ДА?!

Как-то так.
Кстати, по той же ссылке, что на Хаос, есть дивная вещь Гэри Ньюмена, "When the Sky Bleeds, He Will Come". Просто, ну. Пригодится.

@темы: zvook

---

Потому что давно не было.

На самом деле, я вот что хочу сказать: нормально оно, в жизни. Просто очень много всего и очень устаю на работе, вот буквально до состояния - как некоторые други мои метко цитируют ПТерри, - undead - yes, unperson - no)) Если мне кто ещё отвесит ментальный волшебный пендель удачи и пожелает добра и стабильности, вообще отлично будет, ибо пашут в офисе все, как папы карлы.

Ну да не о том речь. Накопилось же, ну.

Под катом слегка дохрена-с, И КРУПНО, предупреждаю сразу.

Йуный, дерсский и неопытный патриций для привлечения внимания, жамкаем и проваливаемся:

А в остальном: на Абней Парк плясалось, фандом ПТерри был пожамкан, комикс про разумное дерево в разработке. Пенделя не хватает, говорю же. Так что спасаюсь мантрами от Atlantida project, стрелянными у Войны сигаретами и какавой на вынос.
Так что... добра нам всем ещё разок, пусть с избытком будет.

@темы: yes, sir, barking MAD, dass ist fanARTisch!, BBC: British Breathtaking Candies, books ate my brains, I'll eat yours, суровые молчаливые родезийцы, атака праведной мифологией, включаем режим восстановления балансировки верхней палубы, ГорДозорное, не со зла, а покуражиться, я на тебе как на Войне

---

Ледники растают. Ледники растают...

Женщина, которой уже нет в живых, и смесь арабского с идишем в русскоязычной песне.
Как это комментировать? Да никак. Да и незачем...
Омм, все помирятся, шолом алейхем - ва-алейкум салам. ©

@темы: zvook

---

Барабаны войны, ultimate version.

Это тот редкий случай, когда я не жалею, что меня не было там, когда это происходило.
Потому что меня бы вынесли из зала с многочисленными кровоизлияниями и выжженными нервными центрами.

@темы: zvook

---

Перепёртая полечка по имени Орландина

ПРИСКАЗКА:
Добрый вечер, я дурень.
Нет, даже не так; я слегка выпала из нормального течения вещей. Работа немножечко придавила своей интенсивностью, так что дома я просто лежу мягкой мордой в подушку и слушаю странные подкасты. И рисую, как без этого. Иногда даже пытаюсь что-то писать, но по таким дремучим пейрингам, что хоть святых выноси. Но всё это не даёт морального права моему встроенному в организм шилу лежать недвижимо, так что…

СКАЗКА:
Жил-был в конце восемнадцатого — начале девятнадцатого века такой польский аристократ, некий шляхтич по имени Ян Потоцкий. Если на этом этапе вы уже понимаете, о чём пойдёт речь, дальше можно пропустить абзац-другой. Вплоть до собственного самоубийства в 1815 году он продолжал дополнять историями свою книгу «Рукопись, найденная в Сарагосе». Про первую, неполную её публикацию вам никто ничего точно не скажет, и ореол безумия вокруг неё только усугубляет то, что Потоцкий застрелился серебряной пулей.

Сама книга была написана на французском языке (тут я могу сказать пару слов про тогдашнюю моду на языки в аристократических кругах, но я неистовым образом промолчу), а описываемые в ней события происходили в Испании где-то за полвека до наполеоновских войн. Не стану углубляться в то, сколько там точно историй и какие там использованы мифологические мотивы, но по мотивам одной из них Анри Волхонский и Алексей Хвостенко в 1970 году написали текст песни. Текст был положен на музыку Жана Ферра, и в итоге у нас получилась песня «Орландина».

К вящему моему сожалению, всю прелесть «Орландины» решительно невозможно описать иностранцам. Лично меня каждый раз под корень рубит версия Ольги Арефьевой с фактическим «отыгрышем» персонажей (если помните эту живую версию, где она так противно скрежещет, мол, ДААА, ЭТО Я!). Когда я это дело показала кому-то из своих перманентно пасущихся (а то и живущих) за бугром и периодически околачивающихся у служебных входов лондонских театров знакомцев, товарищи сказали, что на регулярной основе испускают «меееееерзостный крик», и никак иначе их ночные театральные бдения не описать.

Тут-то у вашей покорной Хозяйки шило в организме и загорелось.

Забегая вперёд: да, я это перевела. Да, в стихах. Да, вычитывал носитель языка.
А теперь оцените интернационал: ниже лежит перевод на английский песни, написанной по-русски по мотивам новеллы в книге, написанной поляком на французском про события в Испании.
Ну и… да. Теперь это и англичане поймут)))

{txt}

Walking the streets long after midnight,
I came across one rather odd sight:
There was a lady crying in fright,
All sad, all tears
“Pray tell me have I ever met you?
Who hurt you, who dared to forget you,
Abandoned thee?
You’re Orlandina, my beloved grace!
Admit you’re her, I recognize your face!”
“Yes, that is me.

I go by the name Orlandina
Yes, Orlandina, Orlandina
Why, Orlandina, Orlandina
That is my name
You want to know if you have met me:
Know then: you managed to forget me
Abandoned me
But I’ll give up on tears to go with you
If you’ll have me then I will follow you,
Your destiny.”

“I am so blessed that I’ve found you!
Your tears might easily have drowned you.
Come, let me put my arms around you!”
And just like that
Fur sprouted from my lady’s features,
Her eyes flared red, voice turned to screeches;
With wolfish grin
The monster reached its hand and held me up
With all its sickly passion letting out
A gruesome scream.

“I am not really Orlandina,
I am in fact no Orlandina
No, I was never Orlandina,
But Lucifer!
See now my claws, prepare to suffer
Feel now the stench of ash and sulphur
And fire’s breath!”
That’s how he screamed and sank his copper tooth
Into my skull, his ancient copper tooth,
Satan himself.

@темы: yes, sir, barking MAD, zvook, books ate my brains, I'll eat yours, ГорДозорное, но это не повод цыган отменять!

---

День В. приближался, Док сатанела.

Процесс родов в движущихся картинках: part 1 // part 2

@темы: imagine these images

---

Злой ночной Док как обычно, но вдруг кто не в курсе.

@темы: dass ist fanARTisch!

---

новая чёрная звезда на небосклоне

@темы: dass ist fanARTisch!, dreams in digital

---

По итогам 2015 - крупным визуальным вбросом, так сказать...

Что ж, мужик обещал - мужик сделал.
Оно всё ворохом, кучно: все ссылки ведут на девиантарт, некоторые штуки оттуда можно выкачать большим размером и всячески потыкать...



Отдельным кластером - зловеще-фандомное, потому что Дрезден и Марконе.


И потому что я подписалась на бодрящие штуки, заставившие меня рисовать Берти Карвела, что само по себе мило.



И Эдвард Хогг, ибо несть числа личинам его (любой самый адовый по девиантности персонаж по умолчанию обрастает его лицом).


А самым-самым финалом - они. Карты. Колода Старших Арканов по мотивам "Джонатана Стренджа и мистера Норрелла". Я могу вам точно сказать, что одна копия на руках у Берти Карвела (мы сами не поняли, как так вышло), одна - у Сюзанны Кларк (тут вообще ничего сказать не могу), и одна чисто технически должна была приползти к Энцо Чиленти, но он укурок и до сих пор не отписал. Надеюсь, оно всех этих прекрасных людей бодрит))

@темы: yes, sir, barking MAD, dass ist fanARTisch!, ахтунг: лысые немцы, BBC: British Breathtaking Candies, imagine these images, books ate my brains, I'll eat yours, суровые молчаливые родезийцы, атака праведной мифологией, включаем режим восстановления балансировки верхней палубы, Dresden Fails, ЖКХайд

---

РАЗДРАЖИТЕЛЬ: ITV’s Jekyll & Hyde fic.

РАЗДРАЖИТЕЛЬ
Автор: Док.
Фэндом: ITV’s Jekyll & Hyde
Персонажи: доктор Джекилл, мистер Хайд, полковник Роджер Булстроуд

Категории: (пре)слэш со здоровой долей сарказма
Рейтинг и предупреждения: PG-13, может происходить практически в любой точке канона; полное знакомство с каноном не обязательно для понимания
Дисклаймер: Не виноватая я, это Ричард Е. Грант сглазил!
Синопсис: Смешайте вместе Джекилла, Хайда, сомнительные катализаторы и некоего бесноватого полковника разведки… и постарайтесь сделать так, чтобы на выходе полученный состав не взорвался.
Авторские ремарки: Писалось под дичайший коктейль из музыки по мотивам эпохи, но эта тварь особенно выделилась, поэтому смело врубайте фоном…

За окном цвели магнолии. Доктор Роберт Джекилл не мог сказать точно, откуда он так хорошо помнил их запах, но ошибки быть не могло...

За окном цвели магнолии. Доктор Роберт Джекилл не мог сказать точно, откуда он так хорошо помнил их запах, но ошибки быть не могло. Сквозь раскрытые ставни доносился ленивый шум просыпавшегося города и аромат цветов, за которым почти не ощущалась вонь явно расположенной неподалёку сточной канавы…

Доктор Джекилл распахнул глаза, когда вспомнил, что ни под окнами его лондонской квартиры, ни в окрестностях бара «Империя» магнолии не росли. Оказавшийся перед глазами пересечённый полосами света белый потолок не давал никаких подсказок на предмет того, куда доктора могло занести. Общий осмотр показал, что Джекилл лежал в незнакомой постели, причём практически по диагонали, будучи при этом завёрнутым в одеяло прямо поверх одежды. Отчего-то последнее обстоятельство вызвало у доктора облегчение. Впрочем, в противовес этому приятному чувству у него тут же заныл висок. Джекилл поморщился, осторожно выпутался из одеяла и, спустив ноги на пол, предпринял попытку осмотреться.

Комната, в которой он находился, была небольшой, но светлой. Здесь не было никаких лишних деталей, ни картин на стенах, ни безделушек на туалетном столике рядом с кроватью. На самом столике лежали несколько небрежно сдвинутых к краю книг, очки, испещрённый закладками блокнот и чернильная ручка. Над изголовьем кровати прямо к стене был прибит простой крест. Дверь в комнату была приоткрыта, и доктор Джекилл с некоторым запозданием обнаружил, что за ним наблюдали.

Стоявший в дверном проёме человек рассматривал доктора с выражением сдержанного интереса на лице, не прерывая на удивление тихого помешивания ложечкой в чашке с чаем. Ложка в процессе то ли вовсе не скребла и не звякала о фарфор, то ли просто делала это с совершенно неразличимым звуком.

— Булстроуд, — констатировал доктор Джекилл, потирая занывший с новой силой висок.

Глава шпионской конторы приветливо оскалился, и доктор всерьёз задумался о том, как человек с внешними данными и замашками полковника Булстроуда вообще мог попасть в разведку. Булстроуд был громким, нахальным и резким в движениях. Даже если он просто стоял и ничего не делал, он умудрялся интенсивно ничего не делать. Игнорировать само его присутствие можно было бы с тем же успехом, что пытаться не замечать влетевший в окно самолёт. Переход от полного покоя к безумной ажитации у Булстроуда отсутствовал напрочь, так что доктор Джекилл подозревал, что часть сотрудников МИ-0 вполне могла обзавестись нервным тиком и заиканием от общения с этим человеком. Булстроуда было практически невозможно смутить, сбить с смысли или запугать — во всяком случае, доктору Джекиллу. За мистера Хайда он бы не поручился.

— Две ложки сахара, без лимона, — прекратив скалиться, проинформировал доктора Булстроуд, беззвучно откладывая ложечку на блюдце и выразительно салютуя всей конструкцией. То, что при этом чай не вылился, зародило в докторе Джекилле мучительное желание спросить, не работал ли раньше шпион дворецким. — Если предпочитаете сперва посетить ванную комнату, она по коридору налево.

— Я… в вашей штаб-квартире? — осторожно уточнил доктор.

— В каком-то смысле, — не стал спорить Булстроуд, пристраивая чай на туалетном столике. — Уберите приставку «штаб-» для точности определения. Как вы себя чувствуете, Роберт?

Доктор Джекилл задумался. Если не считать нывшего виска и легкой дезориентации в пространстве, самочувствие его было до неприличия превосходным. По всему выходило, что ему полагалось, как минимум, похмелье, однако же вместо этого во всем теле ощущался некоторый приятный зуд, словно после долгой прогулки на воздухе.

— Хорошо, — наконец, вынес вердикт он. И, поразмыслив, уточнил: — Как я здесь оказался?

Застывший у туалетного столика и всё это время наблюдавший за доктором Булстроуд снова пришёл в движение, сделав какой-то витиеватый жест рукой и небрежно плюхнувшись на стоявший у стены стул. Джекилл успел заметить на его спинке свой пиджак и почувствовал себя неуютно.

— Вам надо было где-то ночевать, — закидывая ногу на ногу, ответил Булстроуд. Цикл хаотического движения у него, видимо, ещё не был завершён, и Джекилл был готов поклясться, что, не будь стул приставлен к стене вплотную, шпион начал бы на нём раскачиваться. — Я не счёл уместным везти вас в вашем состоянии домой или к мисс Чарминг.

— В моём состоянии?.. — холодея, переспросил Джекилл.

Булстроуд задумчиво склонил голову к плечу, сцепил руки на колене и качнулся на стуле.
Вперёд.

— Есть два хороших вопроса, Роберт, — серьёзно сказал он. — «Что вы помните» и «что вы хотите помнить»; на какой отвечать — уже ваше дело. Кстати, настоятельно рекомендую всё-таки выпить чаю. Дубильные вещества, глюкоза, не мне вам рассказывать.

— Спасибо, — автоматически отозвался доктор, безотчётно отшатываясь, чтобы хоть немного увеличить расстояние до собеседника. С габаритами комнаты рассчитывать на простор не приходилось, и покачивавшийся на стуле Булстроуд маячил у Джекилла перед самым носом. Это нервировало. — Но, боюсь, я не могу полностью положиться на свою память…

— Я вам помогу, — сверкнул глазами Булстроуд, прекратив раскачиваться и в резком развороте сунув Джекиллу в руки блюдце и чашку.

Невзирая на то, что Булстроуд в силу собственного анатомического строения сверкал глазами на постоянной основе, доктор никак не мог до конца свыкнуться с этим. Поэтому он привычно содрогнулся, автоматически отпил чаю, постарался не выплюнуть оказавшуюся чересчур горячей жидкость и вопросительно посмотрел на шпиона.

— Я задам вам несколько наводящих вопросов, — сказал Булстроуд, садясь ровно. — Если вам не захочется на них отвечать, мы их пропустим. Если вам не захочется что-то обсуждать, мы сменим тему. Как вам такая схема?

Джекилл очень хотел уточнить, в чём здесь был подвох. Но вместо этого только кивнул, украдкой втягивая ртом воздух, чтобы облегчить боль в обожжённом языке.

— Тогда начнём, — с энтузиазмом оскалился Булстроуд. — Вы помните, во сколько вчера закрылась «Империя»?

— Без четверти час, — не раздумывая, сказал Джекилл. Ответ появился в его голове сразу, как уверенность в том, что земля снизу, а небо — сверху.

— Какого цвета было платье на мисс Чарминг?

— Крас… — Джекилл запнулся, когда в его голове всплыл новый обрывок воспоминания. — Нет. Погодите. Зелёного. То длинное, бархатное, в котором она поёт по вечерам. Только вчера она не пела. Вчера… Белла стояла за стойкой. Она смешивала коктейли и ворчала насчёт того, что приходится закрываться слишком рано… Нет, не коктейли. Она наливала в стакан виски — безо льда, на два пальца, потому что её попросили повторить мой заказ. А попросил… Попросил…

Булстроуд сидел, почти не двигаясь, не спуская с доктора цепкого взгляда и периодически кивая. С тем, насколько светлыми были глаза главы МИ-0, этот взгляд должен был бы быть неприятным, однако что-то в лице шпиона скрадывало этот эффект. Создавалось впечатление, что он впитывал каждую каплю информации, даже самую ничтожную и казавшуюся неважной. Джекилл внезапно подумал о том, что на допросах этому человеку наверняка рассказывали всё без остатка — просто ради того, чтобы почувствовать на себе такое тихое и дружелюбное, но при этом ни на секунду не ослабевающее внимание.

— Что ещё лежало на стойке? — мягко поинтересовался Булстроуд.

— Шляпа. Обычная фетровая шляпа. В свете лампы над стойкой она показалась мне рыжей, — пробормотал Джекилл.

Булстроуд едва слышно усмехнулся и тихо спросил:

— Почему я называю вас «Роберт»?

~°~

— Да почему вы называете меня «Роберт», в конце-то концов?! — досадливо зашипел доктор Джекилл, судя по всему, адресуя вопрос шляпе Булстроуда. — Мы не настолько давно знакомы, я не давал вам на то разрешения, почему вы позволяете себе такую фамильярность?!..

— А как мне ещё к вам обращаться? — искренне изумился шпион, с благодушным оскалом забирая у заметно хмурившейся Беллы свой стакан. — Доктор Джекилл? Или мистер Хайд? Простите великодушно, я не всегда могу определить с первого взгляда, с кем из вас веду беседу — если вы не держите меня при этом за горло, разумеется. «Роберт» в этом смысле намного удобнее, вы не находите… Роберт?..

— Не верю, что я это говорю, но он прав, — хмыкнула Белла, доливая порцию доктору.

— Если вам от этого легче, — салютуя Джекиллу стаканом, усмехнулся Булстроуд, — можете называть меня «Роджер».

— Я-то думала, у вас без имён — одни позывные, — приподняв одну бровь, скептически протянула Белла.

— Вам, мисс Чарминг, готов назвать даже ранг и номер полка…

— Вы так и не сказали, зачем вы здесь, — чувствуя себя чужим на этом празднике, пробурчал Джекилл.

Булстроуд оторвался от созерцания хозяйки «Империи» и рассеянно повёл рукой в воздухе.

— Проведать, — пожал плечами он, жестом прося повторить заказ. — Посмотреть, как идут дела в сем гнездилище порока… Поговорить.

Последнее слово Булстроуд произнёс безо всякой рассеянности или наигранности. Белла, поджав губы, плеснула виски ему в стакан и демонстративно поставила бутылку на полку повыше.

— Признаться, я надеялся вас здесь застать, Роберт, — задумчиво сказал Булстроуд, глядя в свой стакан. — Учитывая ваше врачебное образование и полученный опыт…

— Так, — сердито перебила его Белла. — Мальчики, мне ещё клуб закрывать, я как-то это смогу сделать без ваших задушевных бесед. Ну-ка, расплачиваемся за выпивку — и на выход.

Булстроуд, кажется, ещё что-то говорил или даже цитировал, пока надевал пальто и шляпу, но Джекилл предпочёл не обращать на это внимания. Со всем опытом общения с главой МИ-0, который у него был, доктор подозревал, что вся эта шумная и многословная мишура — всего лишь отвлекающий манёвр.

Ветер на улице был зябок, как это бывало только поздней весной. Холод должен был бы прогнать благостное состояние лёгкого опьянения, в котором находился доктор, однако же в действительности эффект получился обратным. Джекилл полной грудью вдохнул пропитанный гарью и пылью городской воздух и обнаружил, что вечер уже не казался ему испорченным присутствием Булстроуда.

— Вы хотели поговорить, — напомнил он, оборачиваясь к шпиону.

Уличное освещение раскрашивало наступавшую ночь причудливыми цветами, и под мигавшим фонарём шляпа и пальто Булстроуда казались почти красными, а глаза — прозрачными, как лёд.

— Прежде, чем я перейду к делу, — пристально глядя на доктора, медленно проговорил шпион, — я могу задать вам достаточно личный вопрос?

— Можете даже рассчитывать на ответ, — хмыкнул Джекилл.

— Всякий раз, когда мои люди или я наблюдали за вами здесь, — Булстроуд махнул рукой в сторону «Империи», — мы видели Хайда. Джекилл на моей памяти всегда был трезв. Может ли алкоголь в вашем случае быть катализатором изменения личности?

— Хороший вопрос, — пробормотал доктор, качнувшись на каблуках. — Получается, я или слишком трезв для Хайда, или алкоголь не влияет на процесс… или просто вы меня уже недостаточно сильно бесите. Хотя, знаете — мне теперь даже интересно, протрезвеет ли Хайд, если я изменю личность посредством употребления большего количества алкоголя…

Судя по тому, как слегка изменился в лице Булстроуд, идея подобного эксперимента казалась удачной только Джекиллу.

— Может быть, Хайду просто нравится это место, — протянул доктор. — Или у него больше причин напиваться… Спросите у него, как встретите.

— Непременно.

Джекилл успел только почувствовать укол в шею, почти безболезненный и показавшийся ему совершенно бессмысленным.

~°~

— Это не имеет смысла, — отставив чашку, мрачно сказал Джекилл.

Всё ещё сидевший напротив шпион посмотрел на него с некоторой снисходительностью.

— Нет, не сам факт того, что вы ввели мне какую-то сыворотку на основе монокаина, — поморщился под его взглядом доктор. — Просто мне всегда казалось, что вам нужен… тот, кого можно контролировать. Пусть монстр, но управляемый. Хайд ведь ни с кем не считается, и его невозможно заставить что-то сделать силой…Что смешного я сказал?

— Роберт, — с неожиданной мягкостью сказал Булстроуд, — с вами в любом вашем состоянии можно разговаривать.

~°~

— Говорят, у вас больше причин напиваться, чем у доктора Джекилла, — было первым, что услышал мистер Хайд, когда в голове прояснилось. — Я обещал уточнить это у вас при первой возможности.

Хайд сердито сощурился на свет. Стоявший рядом Булстроуд невозмутимо убирал в чехол какой-то витиеватый шприц и выглядел настолько довольным, что Хайду тут же захотелось треснуть его головой об стену — хотя бы об ту, на которую опирался сам Хайд.

— «Поговорить», значит, — криво усмехнулся он. — Так это теперь у спецслужб называется?..

— При всём к вам уважении, Роберт, — неприятно улыбнулся Булстроуд, — ваши обширные познания в медицине и фармакологии действительно важны для нашего общего дела. Однако же сегодня мне объективно нужнее ваша… тёмная сторона.

— Ах, вот оно как, — хмыкнул Хайд, выпрямляясь. — И, конечно, момента лучше, чем вечер, когда добрый доктор Джекилл решил благовоспитанно надраться, вы найти не могли?

— Если говорить откровенно, — спокойно сказал глава МИ-0, убирая чехол с выразительным патронташем шприцев во внутренний карман пальто, — по моим данным доктор Джекилл едва ли способен «благовоспитанно надраться», как вы успели любезно выразиться. А на мистера Хайда алкоголь ввиду повышенной сопротивляемости организма практически не действует. Вы — самый трезвый человек, которого я встречал, Роберт. Надеюсь, рассуждать трезво вы тоже способны?

— Допустим, — склонил голову Хайд.

Говорить со старым шпионом было… пожалуй, немного необычно. Все их привычные беседы, как правило, заканчивались или размахиванием Булстроуда в воздухе, или попытками удушить оппонента, что самого Хайда всякий раз неимоверно веселило. На стороне Булстроуда в таких случаях были только опыт переговоров и военной службы, которым была грош цена на фоне физической силы и скорости Хайда. Оба это понимали. Оба были до сих пор живы.

— Идёмте, — коснувшись плеча Хайда, сказал Булстроуд. — Здесь недалеко.

— Куда? — настороженно уточнил Хайд, на всякий случай отодвигаясь подальше.

Булстроуд вздохнул со всей скорбью терпеливого человека.

— В нашу лабораторию. И не говорите мне, что, раз вы можете гнуть металл и прыгать с крыш, вы перестали быть учёным.

— Надеюсь, вы меня так щедро зазываете не на красочные опыты на бедном маленьком докторе?

— Бедном? Маленьком? Роберт, вы давно смотрелись в зеркало?..

— Зачем? Я уверен в собственной привлекательности.

— …чтобы побриться, например?

— А, то есть, вы в ней тоже уверены?

— Очевидные вещи тоже стоит время от времени ставить под сомнение.

— Это цитата из учебника для шпионов, или в сборнике кроссвордов вычитали?

— Это личный опыт.

~°~

— Кажется, мне надо побриться, — глядя в стену, пробормотал доктор Джекилл.

— То есть, дорогу в лабораторию вы уже вспомнили, — заключил Булстроуд, забирая у него чашку с остывшим чаем и пропуская доктора вперёд. — По коридору налево, первая дверь!..

Джекилл свернул в нужную комнату, зажёг свет и уставился на собственное отражение в зеркале над раковиной. Фрагменты вчерашнего диалога всплывали в голове в случайном порядке, толкаясь, не желая выстраиваться в связную беседу. Отражение выглядело немного заспанным и помятым, и только. Судя по обрывкам воспоминаний, Хайд и Булстроуд действительно вчера дошли до какой-то лаборатории, вот только Роберт не помнил, до какой именно. После однозначно смущавшего доктора разговора про зеркало был чернейший провал без единой подсказки.

Чисто логически, после той беседы в лаборатории должно было произойти что-то, что и повлекло краткую потерю памяти. Взрыв. Выстрел. Неудачно прошедший опыт. Что-нибудь того масштаба, что оставило бы после себя царапины, ожоги, шрамы, на худой конец — если не на Джекилле, то на Булстроуде. Взбивая помазком мыльную пену, доктор попытался припомнить, не показалось ли ему что-то странным в сегодняшнем поведении шпиона. Проблема была в том, что все его аргументы пасовали перед одним несокрушимым фактом: Булстроуд сам по себе всегда казался немного странным.

Джекилл вздохнул и поднёс к горлу бритву.

~°~

— Поставьте меня на место, — терпеливо говорил Булстроуд, глядя на Хайда сверху вниз. — Вы чисто технически не можете умереть от кровопотери, тысяча миллилитров ничего вам не сделает, я не вижу в своём предложении ничего предосудительного. Ваши предположения насчёт вампиризма смехотворны, антинаучны и в некоторой степени оскорбительны.

— Вы чем думали, — рычал Хайд, держа Булстроуда на вытянутых руках в полуметре над землёй, — когда вообще решили, что это хорошая идея?! Вам мало монстров на улицах?!

— Нам мало материала для изучения, — сипло парировал Булстроуд, которого явно начал душить воротник. — И не говорите, что вежливо попросить вас сдать кровь было бы проще, чем поставить перед фактом и аппаратом для гемодиализа. Вы бы всего лишь вышли из себя чуть раньше.

Хайд, бессильно скрежетнув зубами, разжал руки. Булстроуд привычно сгруппировался, сохраняя равновесие при приземлении.

— Подумайте сами, — устало сказал он, ослабляя намертво затянувшийся узел на галстуке, — если бы мы попытались взять материал для исследований, не ставя вас в известность, мы получили бы либо совершенно бесполезную и лишённую нужных свойств кровь доктора Джекилла, либо потери в личном составе ввиду вашего недовольства нашими действиями, только и всего.

Хайд на секунду прикрыл глаза, с наслаждением разминающего мускулы зверя поведя хрустнувшей шеей. И вкрадчиво спросил:

— А кто сказал, что сейчас потерь в вашем личном составе не будет?

~°~

— Не вздумайте резать горло моей бритвой, — строго произнёс голос Булстроуда.

В ушах у Джекилла шумело от воспоминания. Хотя, вполне возможно, это шумела хлеставшая из открытого крана вода. Так или иначе, ощущение оказалось не из приятных.

— Что-то ещё вспомнили? — уточнил Булстроуд, вынимая раскрытую бритву из мокрых пальцев доктора и критически оглядывая его оторопевшую намыленную физиономию.

— Вам зачем-то понадобился литр крови Хайда, — медленно проговорил Джекилл. — Я помню… лабораторию. И то, что Хайду всё это очень не понравилось.

— Думаю, на этом стоит закончить, — спокойно сказал шпион, подавая доктору полотенце. — Важно, что мы с вами остались целы после вчерашней конфронтации. Образцы крови нам всё ещё нужны, если вас это интересует. Я связывался с нашим аналитиком, и они утверждают, что пятисот миллилитров вполне достаточно, так что…

Он ещё что-то говорил, но Джекилла отвлекали детали. Он откуда-то знал разницу в температуре тела, которую почувствовал, когда Булстроуд отобрал у него бритву; пальцы Джекилла были холоднее. Он раньше не замечал тёмный след на нижней губе шпиона. Он до этого не обращал внимания на глаза своего собеседника, покрасневшие от явного недосыпа. Доктор задумчиво стёр остатки мыльной пены с лица, пытаясь составить детали в единое целое.

А потом протянул руку и на пробу коснулся пальцами лица замолчавшего шпиона.
Его не удивило, что эта разница температур тоже была знакомой.

~°~

Это плохая идея, думал доктор Джекилл — вернее, та часть Роберта Джекилла, которая в текущем его состоянии пребывала в некоем полусне. Это очень плохая идея. С далеко идущими последствиями, которые ни одна из сторон его личности не могла точно просчитать.

Хотя, возможно, Хайду было просто наплевать на последствия.

То, что начиналось, как потенциально безобразная драка в замкнутом пространстве, Хайду очень быстро наскучило. Булстроуд, старый чёрт, явно не горел желанием погибнуть в сражении на обломках лабораторного оборудования. То, что он всё это время умудрялся каким-то образом избегать атак объективно превосходящего его в силе и скорости монстра, в чём-то даже делало ему честь. Правда, судя по тому, как он успел запыхаться, долго продолжаться это не могло — но Хайд не мог исключать возможности того, что глава МИ-0 просто прикидывался слабее, чем он есть, чтобы усыпить бдительность противника.

Хайд уже подумывал метнуть в шпиона каким-нибудь тяжёлым и громоздким предметом, которых в лаборатории было в достатке, когда ему в голову пришла эта мысль. В конце концов, ему тоже не очень хотелось убивать или калечить своего оппонента; можно было просто деморализовать…

На расстоянии в пару дюймов неестественно-светлые глаза Булстроуда начинали темнеть, теряя фокусировку. Эта деталь отчего-то особенно чётко врезалась Хайду в память — секунда перед тем, как загнавший шпиона в угол монстр наклонился и поцеловал явно не готового к этому человека. Хайд не собирался быть аккуратным; его задачей было шокировать противника. Вжать в стену, давая понять, что отступать некуда. Укусить до крови.

То, что что-то пошло не так, Хайд начал подозревать через несколько секунд, когда шпион не оказал сопротивления. На затылок Хайда уверенно легла показавшаяся ему слишком тёплой рука, чуть сжав пальцы, не сильно, но чувствительно царапнув, лишая его возможности отстраниться. Где-то на этой стадии Хайд позволил себе на секунду удивиться.

— Это плохая идея, — слово в слово повторил мысль Джекилла полковник Булстроуд, в упор глядя на слегка ошалевшего от такого поворота событий Хайда и сильнее сжимая пальцы у монстра на загривке. Сам Булстроуд выглядел немного встрёпанным, но не безумнее обычного. — Больше того, я искренне сомневаюсь, что вы представляете себе дальнейшую механику процесса.

Хайд в тот момент вообще мало, что представлял. Ему гораздо интереснее было проверить, потемнеют ли ледяные глаза шпиона ещё сильнее, если он снова его поцелует в эти красные от крови губы. Или выяснить, как среагирует Булстроуд, если провести языком по часто бившейся жилке на его горле. Или…

— Думаю, нам стоит возобновить беседу позже, — тихо сказал Булстроуд, мягко притягивая Хайда к себе.

Укола в шею он не почувствовал.

~°~

— На вашей нижней губе след моих зубов, — деревянным голосом констатировал Джекилл.

— Вы готовы это обсудить? — вскинул брови Булстроуд.

Тот звук, который доктор издал в ответ на этот вопрос, мог бы принадлежать к какому-нибудь безнадёжно мёртвому языку.

— Я так и подумал, — сочувственно кивнул ему Булстроуд. — Жду вас в гостиной; вопрос о предоставлении материалов для исследования остаётся открытым для обсуждения.

Джекилл смотрел в прямую спину уходившего шпиона и мучительно думал о собственных проблемах. Основной из них, судя по всем признакам, обещало стать то, что вопреки разнице в личностях и Джекилл, и Хайд обладали одним и тем же материальным носителем. Живым. С одинаковыми реакциями на одинаковые раздражители.

Раздражитель вроде полковника Булстроуда надо было ещё поискать. Покосившись в зеркало на собственное растерянное отражение, доктор Джекилл решил, что в этом они с мистером Хайдом были абсолютно солидарны.

[FIN]

@темы: BBC: British Breathtaking Candies, суровые молчаливые родезийцы, не со зла, а покуражиться, но это не повод цыган отменять!, ЖКХайд, fanfiction